Убить Уайти (ЛП)

Снаружи продолжалась битва, но выстрелы и крики были чем-то далеким, не затрагивающим меня. Я знал, что должен бежать, знал, что должен найти Сондру и уйти - или, по крайней мере, получить ответы - но мне было уже все равно. Задыхаясь, я понял, что снова впал в шок. Это был второй раз, менее чем за двадцать четыре часа. Неудивительно, что мое тело восставало против меня. Сейчас я себе тоже не очень нравился.

Джесси, Дэррил и Юл были мертвы. Я больше никогда не увижу их на работе. Я никогда не выпью с ними пива и не посмотрю Мировую серию. Мы никогда не послушаем вместе новый диск Mastodon. Мы никогда не будем рассказывать друг другу анекдоты. Никогда больше Дэррил не будет сюсюкать о своей бывшей жене. Джесси никогда больше не увидит обнаженную женщину. Юл никогда не скажет Ким, что любит ее. Их больше не было. Умерли. Как и кучка невинных копов, убитых при исполнении служебных обязанностей каким-то русским ублюдком, который все еще мог ходить, несмотря на то, что половина его мозгов была выбита из его гребаной башки. Они все были мертвы, как и мои друзья.

Все из-за какого-то хренова дерьма.

Все из-за Сондры.

Этой суки.

Я ненавидел, когда мужчины называли женщин "суками". Мне не нравилось, когда я слышал это на работе или в баре. Мне было плевать на это в музыке. Я считал, что это женоненавистническое дерьмо, которое должно быть отменено наряду с расизмом и гомофобией. Но, несмотря на мое отношение к этому термину, теперь я думал так о Сондре, потому что именно такой она и была.

Ее ложь горела, как мой скальп.

Мое зрение прояснилось, и голова тоже. Я сосредоточилась на своем гневе. Он придавал мне сил. Поддерживал меня. Давал мне цель и причину жить. Затем это чувство снова уступило место страху.

Снаружи что-то взорвалось, и весь цех затрясся. Сломанные светильники раскачивались взад и вперед. Огромные куски пожелтевшей штукатурки посыпались с потрескавшегося потолка. Стекло разлетелось вдребезги, рассыпавшись по полу. Что бы там ни взорвалось, оно было большим. Может быть, вертолет или одна из полицейских машин? Я услышал треск пламени снаружи и почувствовал запах горящего топлива. Толчки продолжались, раскачивая стеллаж, на котором я сидел, обдавая меня пылью. Я чихнул, и кровь брызнула из дыры, где был мой зуб. Сквозь разбитые окна пробивались клубы черного дыма.

Сондра...

Физическая боль была ничто по сравнению с тем, что я чувствовала внутри. Эмоциональная боль и предательство. Во всем этом была ее вина. Все из-за ее лжи.

Я только пытался помочь. Но как там говорится в старой поговорке? Ни одно доброе дело не остается безнаказанным? Я был наказан сполна. Я позволил своей маленькой головке думать за свою большую голову, и в итоге множество невинных людей заплатили цену за мою глупость. За мои потребности.

Я был одинок. Потом в моей жизни появилась Сондра, и я больше не был одинок.

А теперь я снова был один, одинокий, как никогда раньше. Заброшенный и забытый, как и это здание. Разваливающееся на части. Без друзей. Женщины приходят и уходят, но твои друзья всегда рядом, стоят рядом с тобой во все времена.

Пока женщина не встанет между тобой и ими.

Да, возможно, во многом это была вина Сондры. Возможно, она была виновата.

Но и я тоже.

Это была самая страшная боль из всех.

Я закрыл глаза и задрожал, ожидая, что мир остановится. Ждал, что копы арестуют меня или что Уайти найдет меня и избавит от страданий. Мне было все равно, что именно, лишь бы это избавило меня от боли.

Внезапно я почувствовал теплое дыхание на своем лице. Прохладные руки прикоснулись к моему лбу и погладили щеки, порхая, как бабочки. Пальцы ощутили мою шею. Потом они исчезли. Я услышала шорох справа от себя и почувствовал запах духов - знакомый аромат. Я медленно открыл глаза. Сондра прижалась ко мне и смотрела в окно на противостояние Уайти с полицией. Ее выражение лица сказало мне все, что нужно было знать о том, как обстоят дела у копов.

- Привет.

Мой голос был хриплым. Я пытался сказать больше, но не мог. Учитывая то, что я чувствовал, это единственное слово было похоже на Геттисбергскую речь Линкольна.

Сондра отпрянула от меня, ее глаза были широко раскрыты и потрясены.

- Ларри, - задыхалась она, - ты не умер?

- Нет.

Кровь капала мне на подбородок.

- Я думала, ты был мертв.

- Еще нет.

Она посмотрела в сторону окна.

- Уайти тоже не умер.

Я с трудом сел.

- Представь себе.

- Мы уходим сейчас, - прошептала она. - Уходим, пока они нас не нашли. Ты можешь стоять, да?

- Нет, вряд ли.

Она придвинулась ко мне.

- Я помогу.

- Не беспокойся, - я сделал паузу, сделав глубокий, болезненный вдох. - И прекрати фронтировать.

- Что такое "фронтировать"? Я не понимаю.

- Ты понимаешь больше, чем думаешь. Ты знаешь, что такое "фронтировать". Это значит перестать нести чушь. Хватит врать. Тебе наплевать на меня и на всех остальных, так что оставь эту фальшивую заботу для одного из своих дружков.

Сондра вздрогнула, как будто я дал ей пощечину. Несмотря на боль, я усмехнулся. Мне было приятно причинить ей такую боль после всего, что она сделала со мной.