Убит по собственному желанию

– Нет, один. Я эти места знаю, провожатых мне не нужно. Машина у меня своя, опять же ничья помощь не нужна. Так что я весь день провел в одиночестве.

– И никто вас там, на рыбалке, не видел?

Свистунов на минуту задумался, затем покачал головой:

– Нет, наверное, никто. Во всяком случае, я никого не видел.

– А сколько ехать из Заречья до Каменска?

– Часа два – два с половиной. Это смотря с какой скоростью ехать.

– Да, смотря с какой скоростью… – задумчиво повторил его слова Гуров. – Плохо дело, Валерий Геннадьевич!

– Почему же плохо?

– Выходит, что у вас нет ничего похожего на алиби. С утра субботы до полуночи вы находились там, где вас никто не видел, и никто не может засвидетельствовать, что вы в это время сидели на берегу реки с удочкой. Между тем у вас была машина, и вы имели возможность вернуться в Заречье и организовать убийство Угрюмова. Кстати, а какая у вас машина?

– Машина у меня марки «Ниссан», – ответил министр.

После такого ответа напряжение, охватившее было Гурова, спало.

– «Ниссан»? – переспросил он. – Это хорошо, что «Ниссан». Это аргумент в вашу пользу…

– Да, но эту машину я приобрел только в этом году, – пояснил Свистунов. – А до этого у меня шесть лет был старенький «Опель».

– Вот как? – протянул Лев. Его вновь охватило тяжелое предчувствие. – А цвет у него был случайно не черный?

– Нет, темно-синий. Но если чуть запылится, кажется, что черный. А что?

– Вы помните номер вашего «Опеля»?

– А он у нового владельца и остался, этот номер. Сейчас разрешают так делать, – объяснил министр. – Я, когда продавал машину, оставил номер новому хозяину. Номер «А545УЕ».

– А кому вы продали «Опель»?

– Вас фамилия покупателя интересует? Но я ее уже не помню. Продал – и продал. Дело же еще в феврале было.

– Ладно, покупателя мы узнаем, – сказал Гуров. – Это несложно. Вот ваше положение гораздо сложнее. Значит, сделаем так. Я сейчас вам выпишу повестку. По ней вы завтра явитесь к нам в Управление, и там с вас снимут показания. Расскажете обо всем, что связано с журналистом Сергеем Угрюмовым. Учтите, вам придется ответить в том числе и на вопрос, причастны ли вы к убийству указанного журналиста. И поймите, Валерий Геннадьевич, – вы являетесь подозреваемым по этому делу. Вам нужно искать аргументы, чтобы снять эти подозрения.

Из здания администрации Гуров вышел с тяжелым чувством. Направляясь на встречу с заместителем губернатора, он был совершенно уверен в его непричастности к убийствам. Об этом говорила его интуиция, а Гуров привык ей доверять. Теперь же получалось, что интуиция его подвела. Валерий Свистунов имел мотив для убийства и имел возможность его совершить. А кроме того, в прошлом году он владел машиной, на которой, возможно, осуществлялась слежка за предпринимателем Касимовым. Это превращало Свистунова чуть ли не в главного подозреваемого в двух убийствах, и ему вполне можно было выбрать меру пресечения в виде заключения под стражу. Однако Гуров твердо решил ограничиться подпиской о невыезде.

А еще он вспомнил о риелторе Новичкове, которого он долго и безрезультатно допрашивал по делам об убийствах Конягина и Угрюмова. Придя в Управление, он первым делом выписал повестку этому Новичкову. Причем время явки обозначил уже спустя час. Так вообще-то не полагалось делать, но Гуров не испытывал в связи с этим никаких угрызений совести – риелтор его вчера, что называется, достал.

– Передай ему эту повестку, – сказал Лев, вручая бумагу нарочному. – И предупреди, что, если он вздумает не явиться в указанное время, мы его под конвоем доставим.

Он пригласил в кабинет Крячко и Березина – пусть они ведут допрос. Сам же решил только присутствовать в роли «злого полицейского». Новичков явился, опоздав всего на пять минут. Трое оперативников тут же усадили его на место допрашиваемого, сели напротив, и допрос начался.

В течение трех часов они не давали риелтору ни минуты передышки, требуя вспомнить все обстоятельства его разговоров с прокурором Конягиным и журналистом Угрюмовым, а также заставляя детально восстановить в памяти дни, когда произошли убийства прокурора и журналиста. Однако чем дальше шел допрос, тем яснее Гуров понимал, что Новичков тоже непричастен к обоим убийствам, просто характер у него скверный, конфликтный, и поэтому он вызывает подозрения в своей виновности.

Наконец Лев потерял к риелтору всякий интерес и решил закончить допрос. Новичков, за время допроса потерявший всю свою спесь, с радостью подписал протокол и поспешил покинуть Управление. Крячко и Березин также ушли по делам. А Гуров нашел в сейфе дело об убийстве Сергея Угрюмова и сел его изучать. Он читал дело так, словно впервые услышал об этом убийстве и знакомился со всеми обстоятельствами заново. А затем, закончив изучение пухлого дела, позвонил Наде Крупновой.

Журналистка откликнулась не сразу – как видно, была чем-то занята. Услышав, наконец, ее глуховатый низкий голос, Гуров представился и объяснил причину своего звонка.