Убить Первого. Том 2

Прогнав страшные мысли, юноша внимательно уставился в правый проход, надеясь понять природу этого странного явления. При этом, однако, он был готов в любой момент сорваться с места и умчаться прочь, если атру вдруг начнёт тянуть рядом с ним. Так в наблюдениях за тоннелем с манящими огоньками камней он провёл несколько часов, внимательно вглядываясь во тьму и прислушиваясь к чувству атры. За это время волна ветра выходила из ущелья дважды, но оба раза происходило это где-то в глубине пещеры, там, куда невозможно было заглянуть, не входя внутрь. Удача улыбнулась Эдвану лишь на третьей попытке.

Вначале, он почувствовал как энергия всколыхнулась буквально в тридцати шагах от него, а после… огоньки камней, вдруг смазались, искривились и потянулись куда-то в сторону, как если бы он смотрел на невероятно реалистичную картину и кто-то натянул ткань её полотна. Вот только никакой картины не было. Это длилось лишь долю мгновения, после чего раздался свист и волна особенно холодного потустороннего ветра окатила юношу.

— Первый побери… — хрипло пробормотал он, зябко поёжившись. Вопросов в голове стало ещё больше.

«Но, возможно, что-то прояснится, если посветить?» — подумал парень и хотел было вновь создать шар света, но передумал. Держать его в руке подобно фонарю несколько часов кряду Лауту не хотелось. В голове его родилась идея получше, в конце концов, можно ведь нанести слово творца на какой-нибудь камень и направить его в тоннель…

Поднявшись на ноги, Эдван развернулся к валуну в центре пещеры и замер. Его взгляд зацепился за силуэт Мариса в тусклом свете камней атры. Благородный сидел у противоположной стены на коленях, и сжимал в руках какой-то странный продолговатый предмет, держа его где-то на уровне груди. Спохватившись, Лаут дотронулся до ботинка и шёпотом помянул Первого. Его нож пропал.

«Выпал во время драки…» — понял парень, вспоминая их последнюю ссору.

Жуткая догадка пронеслась в голове юноши. Мурашки пробежали по спине, Эдвану стало по-настоящему страшно. Страшно остаться одному в этой проклятой башне, один на один с её обитателями. Вся злость и обида на Мариса, накопившаяся в его душе за весь сегодняшний день, вдруг испарилась. Эдван вдруг понял, нутром почуял, что все эти огрызания и обзывательства, которыми бросался благородный, были лишь отчаянной попыткой сохранить остатки гордости и самоуважения. Хоть как-то доказать самому себе, что он всё ещё в чём-то лучше. Что он всё ещё чего-то стоит…

Эдвану вспомнилось чувство, охватившее его в доме мастера Ганна. Когда он был готов сдаться на милость судьбе и умереть. Опустить руки. Тогда наставник одной ловкой репликой вернул ему веру в себя. Парень чувствовал, что если сейчас не сделает хоть что-нибудь, случится непоправимое. Вот только… он не знал, что сказать. Эдван открыл было рот, но тут же закрыл его обратно, не в силах подобрать правильное слово. Рука благородного дёрнулась и Лаут, наконец, решился вмешаться.

— Ложное ядро! — нарочно громко крикнул парень, в одно мгновение оказавшись рядом с Марисом, отчего тот, подпрыгнув на месте, едва не полоснул Эдвана ножом. Благородный резко дёрнулся и замер у стены, направив лезвие на соседа по пещере.

— Ч-что? — ошарашенно пробормотал он, после чего нахмурился и грозно прорычал, — Чего тебе надо, урод?

— Не думал, говорю, что ты так быстро сдашься, — сказал Лаут, впервые за долгое время не обратив внимания на оскорбление.

— Пошёл ты! — огрызнулся парень, — отвали от меня!

— Думаешь убить себя им на зло? — спокойно спросил Эдван, усевшись на землю напротив благородного.

— Да что ты понимаешь, чернь! Я… я лучше умру с честью, как велел отец, чем буду существовать, как жалкий…

— Как жалкий кто?

— Захлопнись! — огрызнулся Марис, — какое тебе вообще дело?!

— Никакого. Но твоя смерть будет только в радость уродам наверху. Поверь мне.

— Поверить тебе? Чтобы ты и дальше глумился надо мной со своими новыми дружками? — срывающимся голосом крикнул парень.

— Они мне не дружки. А ты просто струсил.

— Нет! Я решил умереть с честью!

— И много чести в том, чтобы сдохнуть в норе, как побитая крыса?

— Заткнись!

— Верни нож, — Лаут протянул руку, — мастер Ганн не одобрил бы такой слабости.

— Да подавись ты своим ножом! — рявкнул Марис и швырнул предмет спора прямо в Эдвана. Тот еле успел увернуться.

— Слушай…

— Не собираюсь я дохнуть, — огрызнулся Марис, — не дождёшься, ублюдок. Отвали от меня!

С этими словами благородный отошёл на несколько шагов и показательно отвернулся, не желая больше говорить, а Эдван, тяжело вздохнув, отправился искать нож в темноте. Он, конечно, был рад, что ему удалось предотвратить самоубийство, но после такого разговора начал сомневаться, что оно того стоило.