Убить пересмешника

– Да ладно тебе. Она этого не понимает, ваше преподобие, ей еще и девяти нет.

В черных глазах преподобного Сайкса была тревога.

– А мистер Финч знает, что вы здесь? Неподходящее это дело для мисс Джин-Луизы, да и для вас тоже, молодые люди.

Джим покачал головой:

– Мы слишком далеко, он нас тут не увидит. Да вы не беспокойтесь, ваше преподобие.

Я знала: Джим возьмет верх, его сейчас никакими силами не заставишь уйти. До поры до времени мы с Диллом в безопасности, но, если Аттикус поднимет голову, он может нас заметить.

Судья Тейлор отчаянно стучал молотком, а мистер Юэл самодовольно расселся в свидетельском кресле и любовался тем, что натворил. Стоило ему сказать два слова, и беззаботная публика, которая пришла сюда развлечься, обратилась в мрачную, настороженную толпу – она ворчала, медленно затихая, будто загипнотизированная все слабеющими ударами молотка, и, наконец, в зале суда стало слышно только негромкое «тук-тук-тук», будто судья легонько постукивал карандашом.

Судья Тейлор убедился, что публика опять обуздана, и откинулся на спинку кресла. Вдруг стало видно, что он устал и что ему уже много лет, недаром Аттикус сказал, что они с миссис Тейлор не так уж часто целуются, ему, наверно, уже под семьдесят.

– Меня просили очистить зал от публики или, по крайней мере, удалить женщин и детей, – сказал судья Тейлор. – До поры до времени я отклонил эту просьбу. Люди обычно видят и слышат то, что они хотят увидеть и услышать, и, если им угодно приводить на подобные спектакли своих детей, это их право. Но одно я вам говорю твердо: вы будете смотреть и слушать молча, иначе придется вам покинуть этот зал, а прежде чем вы его покинете, я призову все это сборище к ответу за оскорбление суда. Мистер Юэл, соблаговолите, по возможности, давать показания, не выходя из рамок благопристойности. Продолжайте, мистер Джилмер.

Мистер Юэл походил на глухонемого. Я уверена, он никогда раньше не слыхивал таких слов, с какими к нему обратился судья Тейлор, и не мог бы их повторить, хотя беззвучно шевелил губами, – но суть он, видно, понял. Самодовольное выражение сползло с его лица и сменилось тупой сосредоточенностью, но это не обмануло судью Тейлора – все время, пока Юэл оставался на возвышении для свидетелей, судья не сводил с него глаз, будто бросал вызов: попробуй-ка сделай что-нибудь не так!

Мистер Джилмер и Аттикус переглянулись. Аттикус уже опять сидел на своем месте, подперев кулаком щеку, и нам не видно было его лица. Мистер Джилмер явно приуныл. Он приободрился, только когда услыхал вопрос судьи Тейлора:

– Мистер Юэл, вы видели, что обвиняемый вступил в половые сношения с вашей дочерью?

– Видел.

Публика хранила молчание, но обвиняемый что-то негромко сказал. Аттикус пошептал ему на ухо, и Том Робинсон умолк.

– Вы сказали, что подошли к окну? – спросил мистер Джилмер.

– Да, сэр.

– Насколько высоко оно от земли?

– Фута три.

– И вам хорошо видна была комната?

– Да, сэр.

– Как же выглядела комната?

– Ну, стал-быть, все раскидано, как после драки.

– Как вы поступили, когда увидели обвиняемого?

– Стал-быть, побежал я кругом, к двери, да не поспел, он вперед меня из дому выскочил. Я его хорошо разглядел. А догонять не стал, уж больно за Мэйеллу расстроился. Вбегаю в дом, а она валяется на полу и ревет белугой…

– И как вы тогда поступили?

– Стал-быть, я во всю прыть за Тейтом. Черно-мазого-то я враз признал, он по ту сторону в осином гнезде живет, мимо нас всякий день ходит. Вот что я вам скажу, судья, я уж пятнадцать лет требую с наших окружных властей – выкурите, мол, оттуда черномазых, с ними по соседству и жить-то опасно, да и моему имению один вред…

– Благодарю вас, мистер Юэл, – торопливо прервал его мистер Джилмер.

Свидетель почти сбежал с возвышения и налетел на Аттикуса, который встал со своего места, чтобы задать ему вопрос. Судья Тейлор позволил всем присутствующим немного посмеяться.

– Одну минуту, сэр, – дружелюбно сказал Аттикус. – Вы разрешите задать вам два-три вопроса?

Мистер Юэл попятился к свидетельскому креслу, сел и уставился на Аттикуса высокомерным и подозрительным взглядом – в округе Мейкомб свидетели всегда так смотрят на адвоката противной стороны.

– Мистер Юэл, – начал Аттикус, – в тот вечер, видимо, вы много бегали. Помнится, вы сказали, что бежали к дому, подбежали к окну, вбежали в дом, подбежали к Мэйелле, побежали за мистером Тейтом. А за доктором вы заодно не сбегали?

– А на что он мне сдался? Я и сам видел, что к чему.

– Одного я все-таки не понимаю, – сказал Аттикус. – Разве вас не беспокоило состояние Мэйеллы?

– Еще как, – сказал мистер Юэл. – Я ведь сам видел, кто тут виноватый.

– Нет, я не о том. Вы не подумали, что характер нанесенных ей увечий требует немедленного медицинского вмешательства?

– Чего это?

– Вы не подумали, что к ней сейчас же надо позвать доктора?

Свидетель отвечал – нет, не подумал, он отродясь не звал в дом докторов, а если их звать, выкладывай пять долларов.

– Это все? – спросил он.

– Не совсем, – небрежно заметил Аттикус. – Мистер Юэл, вы ведь слышали показания шерифа, не так ли?

– Чего это?