Убить Отца

Берег погрузился в темноту, но она понимала, что поверхность озера у нее за спиной отражает лунный свет и мужчина отлично ее видит. Скорее всего, сейчас он уже наводит на нее прицел. Ее легкие резко сжались, и мрак замерцал еще более темными тенями. Коломба больше не отличала реальных очертаний от порождений собственного воображения. Она инстинктивно подалась назад, потеряла равновесие под тяжестью акваланга и опрокинулась навзничь. Удар отдался в голове ослепительной вспышкой боли. Легкие снова открылись, и она, отчаянно кашляя, втянула ртом воздух и воду.

– Вставай, – снова сказал Немец. – Вставай, или я буду стрелять.

– Я… я пытаюсь, – пробормотала Коломба. – Я просто упала.

– Меня это не волнует. У тебя две секунды, чтобы встать. Пошевеливайся.

Коломба дважды поскользнулась на склизком илистом дне. Наконец она, не переставая кашлять, поднялась на четвереньки.

– Мне нужно… Нужно снять баллон, иначе ничего не выйдет, – взмолилась она.

– Поторапливайся.

Коломба торопливо сбросила компенсатор со всем прочим снаряжением. Избавившись от лишнего груза, она все-таки смогла встать на ноги. Теперь, когда глаза немного привыкли к темноте, она увидела, что пистолет Немца все еще нацелен в голову Данте. Тот все так же беспомощно закрывал руками лицо и заходился протяжными, жалобными всхлипами.

– Не трогай его, – повторила Коломба. – Ты и без того причинил ему достаточно зла.

– Но он ведь жив, разве нет?

– Это не твоя заслуга.

Немец тихонько рассмеялся. Его смех звучал еще страшнее шепота.

– Ты правда думаешь, что это случайность? Ну-ну. Подойди ко мне.

– И что потом?

– Иди сюда. Хватит болтовни.

Коломба знала: он выстрелит, как только она выйдет из воды. Не хочет рисковать, что ее тело упадет в воду и затонет. К тому же его может отнести течением. Немцу нужно, чтобы она исчезла бесследно. Вместе с грузовиком и Данте.

Коломба сделала пару шагов вперед. Теперь вода доходила ей до колен.

– Чего ты хочешь? – спросила она.

– Только чтобы ты подошла поближе. – Было темно, но Коломба увидела, как Немец поднимает руку и наводит на нее ствол. – Вперед. Еще шажок, – сказал он.

Теперь ствол пистолета находился вровень с ее лицом. На миг Коломба почти решилась нырнуть в воду и уплыть. Но она понимала, что не успеет. Смерть придет быстро и почти безболезненно. Один выстрел – и все будет кончено. Она ничего не почувствует. А главное, ей не придется видеть, как умрет Данте. Это было бы слишком ужасно. Она не воображала себя героиней. Одному Богу известно, сколько страха ей довелось испытать за всю жизнь. Но сейчас, когда Данте так отчаянно рыдал, она готова была на все, чтобы утешить его или спасти ему жизнь – продлить ее хотя бы на секунду, которая уйдет у Немца на то, чтобы ее пристрелить.

Она подняла ногу: всего шаг – и она будет на берегу. Показавшийся из воды ласт взметнул на поверхность ил и засохшие стебли камышей. В этот момент Коломба подмечала все до мельчайших деталей. Каждая подробность была словно высечена из хрусталя: шелест деревьев, плеск воды, резко оборвавшийся жалобный плач Данте… Внезапно он поднял голову и повернулся к человеку, которого звал Отцом:

– Ты не он, сукин сын! Ты не он! – Данте с криком бросился на него и вцепился в держащую пистолет руку.

23

Немец нажал на курок. Раздался хлопок глушителя, и пуля отрикошетила от воды в двух шагах от Коломбы. Но она уже сорвалась с места. Она побежала настолько быстро, насколько это возможно с ластами на ногах, и кинулась на Немца: тот отбросил Данте ударом кулака и уже наводил пистолет на нее.