Убить одним словом

– Ну серьезно, ты знал, куда подъехать, чтобы подвезти нас… но ты не ожидал этого? – Очевидно, что с возрастом я заметно поглупел.

Димус вздохнул:

– Эти устройства умеют не только записывать, но и стирать воспоминания. В какой-то момент в ближайшем будущем ты решишь стереть свои воспоминания о недавних событиях. Мои воспоминания о них. Сделав так, ты позволил мне действовать, как я сочту нужным, не соскочив в тот же момент с моей временно`й линии. Я больше не обязан придерживаться сценария. Ничто уже не должно происходить в соответствии с моими воспоминаниями… потому что я уже не помню, что было потом. Тем не менее события должны разворачиваться так же, как я их помню в более долгосрочной перспективе.

– И почему же я решил стереть свою память вплоть до определенного момента, между тем как Миа зашла в автомобиль и вышла из него?

– Ты решил сделать это именно так, потому что ты помнил, как прошел наш разговор, и осознал, что если ты не сотрешь свои воспоминания в точности так, как я описал, то ты уже не станешь мной, и твое излечение от лейкемии не будет гарантировано, и все мои планы рухнут…

– Если я куплюсь на это… и это очень большое «если», то почему ты не помнил, что Миа нуждалась в деньгах, и не дал их ей? Это уберегло бы нас от многих неприятностей.

– Вспомни, я вообще не должен ничего из этого помнить. Как только я прибыл сюда, должна была возникнуть совершенно новая временна`я линия. Так устроен мир. Если новая временна`я линия не возникает, ты начинаешь утопать в парадоксах, ты попадаешь в бесконечную петлю сомнений в своих действиях. Вот почему этого не может произойти. Но оно произошло. Каким-то образом эта петля застыла на месте, и мы остались с тем, что получили, когда волчок перестал вертеться. – Димус беспомощно поднял руки. – В течение следующих нескольких дней ты будешь вновь и вновь спрашивать себя: «Почему он не поступил так?», «Почему он просто не вернулся в свое время?», «Было бы гораздо проще, если бы он…». И ответ на все эти вопросы до единого одинаковый: да, было бы лучше, но я это помню по-другому, и поэтому я так не поступил. Потому что если я не буду делать то, что помню, то мы окажемся в другой временно`й линии, не в моей, и ничего из того, что я буду делать здесь, никоим образом не повлияет на будущее моей временно`й линии после того момента, как я покинул ее, чтобы вернуться сюда. – Он покопался в бардачке автомобиля и вынул оттуда толстую стопку десятифунтовых банкнот. – Я знал, что ей нужны деньги. Я могу дать ей денег сейчас. Я собирался это сделать… но она убежала.

После этого потока бессмыслицы, который вывалил на меня Димус, деньги казались твердым, осязаемым фактом. Чем-то, чем я мог воспользоваться.

– Дай их мне. Я попробую ее найти. Она не могла далеко убежать. – Я протянул руку за деньгами, которые он мне предлагал, пересел на место, где сидела Миа, и вышел из машины через ту же дверь, через которую она выбежала на улицу.

– Приведи ее в парк в воскресенье. Та же скамейка! – крикнул Димус мне вслед. – Скажи ей, что это она меня отправила в прошлое!

Он еще что-то кричал, но я был уже далеко. И я бежал.

11

Я поспешил в сторону «Миллер-блокс» и догнал Миа по дороге. Видимо, дом обладает особой притягательностью в проблемные времена, даже если это первое место, где тебя будут искать новые проблемы.

– Подожди!

– Убирайся! – крикнула она злобно.

– У меня есть деньги! Много денег! – Хромая, я обогнал ее и показал ей банкноты в руках.

Она остановилась и потрясла головой:

– Это безумие. Это какой-то бред. Этот мужчина… Этого не может быть.

– Я точно так же себя ощущал в тот день, когда мне сказали, что у меня рак.

– Ник, люди каждый день заболевают раком. Это не то же самое.

– Я не каждый день заболеваю раком. Это то же самое, когда рак выбирает из всех тебя. Внезапно все перестает иметь смысл. С Димусом то же самое.

Миа шмыгнула носом и вытерла его рукой.

– Я знаю. Прости. Я не хотела…

– Все в порядке. Это мои проблемы. Не твои. – Я поднял руку, чтобы пресечь любые возражения, и сунул ей деньги другой рукой. – Возьми их. Из-за меня ты попала в эту передрягу. Это поможет тебе выбраться из нее?

Миа протянула руку, чтобы взять деньги, но остановилась на полпути.

– Я попала в эту передрягу из-за того, что влезла в долги. И к тому же говорят, что у друзей нельзя брать в долг и давать им в долг тоже.

Я улыбнулся, когда она сказала «друзья». Я хотел быть ее другом, даже если в ущерб себе. Благодаря ей я почувствовал себя частью чего-то большего, чем я сам, частью мира, в который доселе я никак не мог решиться войти и ходил вокруг да около.

– Это не долг. Это подарок. И не от твоего друга. А от Димуса, которого, честно говоря, я до сих пор не знаю, кем считать.