Убить Мертвых (ЛП)

Кабал качает головой.

— Это разбивает мне сердце, разочаровывать тебя, но восставшие не входят в сферу моих деловых отношений. Я тружусь на более прозаичной ниве демонов и элементалей.

— Но ты ведь использовал их, не так ли? Возможно, не на регулярной основе, но как насчёт своего рода аренды с правом выкупа?

Он пожимает плечами.

— Как я уже сказал, нужно поддерживать антураж. Когда конкурент или светский выскочка переступает чётко очерченные границы моей сферы влияния, с ним будет решено быстро и настолько кардинальным образом, насколько потребуется, чтобы он послужил наглядным уроком другим со столь же безрассудными наклонностями.

— Значит, ты использовал Бродячих против своих врагов.

— Раз или два. Не стану отрицать.

— Когда это было в последний раз?

— Не могу вспомнить абсолютно чётко. Приходит старость. В наши поздние годы жизни многое из того, что было так кристально ясно в юности, становится туманным и трудным для извлечения из глубин. Хотя я и стараюсь изо всех сил сохранять видимость, боюсь, что я уже не тот человек, что был когда-то.

— По моему опыту, именно так говорят мужчины, которые остались в точности такими, какими были когда-то, в надежде отрицать это в возрасте и оправдаться этим в юности. — замечает Бриджит.

Кабал изображает короткие лёгкие аплодисменты.

— Хорошо сказано, юная леди. Заманили меня в ловушку изящной уловкой. Что, к несчастью для вас, не меняет того факта, что я на протяжении многих, многих лет не общался с восставшими, ни преднамеренно, ни неумышленно.

— Регине Мааб не легче от того, что это было давным-давно. Съеденная не перестаёт быть съеденной, а смерть не перестаёт быть смертью. — говорю я.

— Регине? Она-то здесь при чём?

— Не причём, если не считать того, что, когда она наступила тебе на ногу, ты отправил к ней нескольких Лакун с банкой соуса для барбекю и угольными брикетами.

Его глаза сужаются, и он садится ровно. Все следы пьяного поведения как водой смыло.

— Молодой человек, слушай меня внимательно. Это не тот случай, когда я стану терпеть шёпот у себя за спиной, ни от вас, ни от любой другой души в этом солнечном городе. Да, у нас с Региной были разногласия. И однажды настал момент, когда потребовалось преподать ей урок, который она запомнила бы на молекулярном уровне. И да, я сдуру самодовольно использовал стаю восставших, чтобы, говоря на профессиональный манер, проучить её. Но когда мисс Мааб покинула Лос-Анджелес, она была чрезвычайно и досадно жива.

— Почему я должен тебе верить, когда все остальные уверены, что ты прикончил её?

Он снова откидывается в кресле, достаёт из кармана коробочку, открывает её и вытаскивает нечто, похожее на извивающегося дождевого червя.

— Огоньку не найдётся?

Я лезу за зажигалкой Мейсона, а Кабал берёт дождевого червя и несколько раз проводят грязным пальцем по всей длине его тела. Червяк выпрямляется и застывает, пока не становится похожим на розовую палочку для еды. Я протягиваю зажигалку и щёлкаю ею. Кабал наклоняется, берёт меня за запястье и помещает голову червяка в огонь. Делает несколько затяжек, и конец червяка занимается, начиная светиться вишнёво-красным. Пока Кабал курит, он достаёт маленькую чёрную книжечку и карандаш. Листает книжечку, что-то записывает и бросает мне через стол листок бумаги.

— Это номер Регины в Мумбаи. Это далеко, в стране под названием Индия. Возможно, ты слышал о ней. Если решишь позвонить ей, пожалуйста, передай старушке наилучшие пожелания от меня.

Я протягиваю номер Бриджит, и она смотрит на него. Я отдаю его ей на сохранение, потому что её одежда, скорее всего, не так часто уничтожается, как моя.

— А какие проблемы были у тебя со Спрингхилами?

Он выглядит искренне озадаченным. Это застало его врасплох, и я чувствую, как он просеивает в голове воспоминания.

— Никаких. Они как срущие на улицах Катманду буйволы. Для меня, как и для любого коренного жителя этого славного города, они были тем, на что никогда не обращаешь внимания, и чем не особо интересуешься.

— Когда-то они были влиятельным семейством.

— Когда-то чрезвычайно важными считались жертвоприношение девственниц и кровопускание, но когда те изжили себя, то были преданы забвению наряду с другим мусором более раннего, хотя и в некоторых отношениях более изящного времени.

— Вас, старинных семейств Саб Роза, сильно волнует ваше положение в социальной иерархии. Спрингхилы были первым семейством в Америке. Ты не думал, что подобная история может чуточку затмевать тебя?

— Спрингхилы были пыльной диорамой. Музейной экспозицией, иллюстрирующей первые грубые попытки неандертальца контролировать огонь и не обсираться при каждом случае. Единственная причина, по которой семейство Спрингхилов продолжало своё существование, это дань ностальгии и сентиментальности. Может они и хорошо начали свои дни в этой юной зелёной стране, но в результате вероломного планирования и блестящих махинаций ухитрились из древней королевской семьи превратиться в копающихся в грязи деревенщин. Они несли моему дому угрозу не больше, чем этот светящийся червяк.

Он поднимает свою розовую сигарету.