Убить Мертвых (ЛП)

Я провожу его через дверь, но не вхожу вместе с ним. Он сам по себе в Даунтауне. Я честно не знаю, хочу ли, чтобы он попал на небеса, или нет. Как и мне, ему придётся подняться или пасть самому.

Аэлита сказала: «Только один из ангелов погибнет от моей руки». Она направлялась сюда, так что имела в виду Люцифера, так ведь? Но она не дошла.

Я набираю Касабяна. Нет ответа. Я набираю Кински, и звонок попадает на голосовую почту. Дерьмо. Я должен чувствовать что-то большее. Страх. Ярость. Но не чувствую. Я просто вижу, как вибрируют микроскопические элементы Вселенной. Вращающий звёзды часовой механизм.

Я могу пойти поискать их, либо могу вернуться и разобраться с Коралин. Полагаю, Люцифер был кое в чём прав, когда говорил обо мне. Особенно теперь, с этими глазами ангела, когда безжалостность кажется здравым смыслом.

Я прохожу сквозь тень и возвращаюсь в вестибюль отеля. Некоторые из гостей отеля, которые были укушены, но не съедены целиком, проснулись. Очаровательные бэби-зеты. Я загоняю их в лифт, нажимаю на третий этаж, и беру нескольких с собой в сьют Люцифера.

Когда Аки видит нас, его глаза расширяются.

Я срываю клейкую ленту с его рта, освобождаю ему ножом одну руку и даю свой телефон.

— Не волнуйся. Эти Бродячие не кусаются. Пока. Звони Коралин. Скажи ей, где ты, и что её блудный сын станет всё-что-вы-сможете-съесть буфетом сегодняшней ночи, если она живо не притащит сюда свою задницу.

Когда он повинуется, я снова приматываю его липкой лентой и прохожу сквозь тень в квартиру Видока и Аллегры. Мне нужно всё подготовить.

Коралин проходит сквозь часы и медленно входит в комнату, словно ожидает увидеть расстрельную команду.

Я выключил большинство ламп, оставив лишь те, что освещают Аки и область диванов.

Она замечает Аки.

— Ренье, дорогой, ты в порядке? Он обижал тебя?

— Я его не обижал, но этот гений прострелил дыру в своей собственной ноге.

Она хочет подойти к нему, но я её останавливаю.

— Он не принимает посетителей, и он не Ренье. Не называй его так.

— Он мой сын. Я буду звать его так, как хочу.

— Твой сын мёртв. Как и твоя дочь. Я знаю. Я убил её.

Она мгновение смотрит на меня, словно не верит, а затем снова поворачивается к Аки.

— Это было ужасно с твоей стороны. И всё же, она была давным-давно потеряна для меня.

— Забавно, что ты это говоришь. Ты — последнее, о чём она говорила. Она просила передать тебе, что ей очень жаль. Она сказала, что ты пугала её и отца, и что хотела отомстить тебе за это, но теперь очень сожалеет. О чём она так сожалела? Что взяла Друдж?

— Она всегда была дочерью своего отца. Они были так похожи. Вечно слабые и переживающие. Вечно извиняющиеся.

— Но не Ренье.

— Ренье был хорошим мальчиком. Он был сильным, как его мать. Он понимал, как устроен мир, и что нужно для семьи.

— Он был так важен, и ты позволила ему умереть. Вычёркиваю тебя из списка «Мать Года». Что с ним произошло?

Она ходит взад-вперёд, глядя мимо меня на Аки. Но не пытается подойти к нему.

— Несчастный случай. Ренье был безрассудный и упрямый, как все дети. Он украл с химической фабрики большое количество алюминиевой пудры и аммиачной селитры. Собирался взорвать дом Спрингхилов. Можешь себе представить? Было бы весело покончить с этим древним родом не при помощи колдовства, а с помощью чего-то столь обыденного. Но Ренье не знал, как должным образом обращаться с аммоналом. Должно быть, возникла искра или огонь. Может, один из его безмозглых дружков закурил сигарету. Раздался взрыв. Вот в чём была истинная трагедия его смерти. Она было до неприличности банальной и жалкой. Это была человеческая смерть.

— Должно быть, для тебя это плохой способ ухода.

Она поворачивается ко мне, выглядя во всех отношениях облачённым в броню матриархом, который так сильно пугал Элеонору, что она предпочла быть кровососом, чем дочерью.

—Это худший из возможных способов для Гействальдов.

Я гляжу на Аки и снова на Коралин.

— Я вижу вон там Аки, и вижу примотанного к креслу избалованного маленького принца. Его сердце бьётся, как испуганный кролик, а душа скачет в груди, как упругий мяч. Затем гляжу на тебя, и не вижу ничего. Ты пустая, и я не могу не заметить, что у тебя, кажется, нет души.

— Род Гействальдов отказался от них столетия назад. От них избавляются с самого рождения.

— Коралин, ты, случаем, не мертва? Ты Рождённая Смертью?

Она бросает на Аки сердитый взгляд.

— Дер Тодес Геборен. Да. Как и все Гействальды. Это наш дар. Источник нашей силы.

— Вы Бродячие. Вся ваша грёбаная семейка. Вот в чём ваш секрет. Может, Учёные и особенные, но вы нечто совершенно другое. Держу пари, никто вообще не знает, что есть четвёртый вид Бродячих.

— Немногие. И они либо работают с нами, либо быстро умирают.

— Держу пари. Это большой секрет, чтобы прятать его веками. Вот почему вы перебрались в Америку? Вы не могли оставаться в старой стране без того, чтобы кто-нибудь наконец не выяснил, что вы такое? Очень скоро вам бы пришлось уничтожить всех Саб Роза Европы. Не лучший способ заводить друзей и оказывать влияние на людей[326].