Убить двух птиц и отрубиться

Я терпеливо ждал. То, что она так расхваливала мою первую книгу, не предвещало ничего хорошего. Может быть, она тянула время, потому что так и не заглянула в манускрипт? Вовсе не обязательно читать текст, чтобы уловить его смысл. Достаточно научиться просматривать по диагонали. Может быть, Сильвия так и сделала, и ей не понравилось? Говорят, Бернард Шоу поступал так в период своего расцвета. Он утверждал, что запросто может написать театральную рецензию, не видев спектакля — настолько у него развита интуиция. Может быть, и Сильвия Лоуэлл, такой же гений интуиции? Но если это так, то почему же она всего лишь литературный агент?

— Я прочитала кусок «Великого армянского романа», который ты мне прислал, — сказала она. — И говоря начистоту, мне показалось, что это действительно «Великий армянский роман».

Она выждала паузу, чтобы до меня дошла эта информация. А я, честно говоря, уже дошел до ручки.

— Эта книга никуда не годится, Уолтер. Она слишком самонадеянна, слишком вычурна, слишком интроспективна. Я бы сказала, что это образец того, как не следует писать романы. Действие, если это вообще можно назвать действием, надуманное, неестественное и продвигается скачками. И его слишком мало, чтобы захватить читателя. И, кроме того, всего этого просто не может быть. Дохлая рыба в банковском сейфе, ложное обвинение психиатра в педофилии, побег афро-американца из психиатрической клиники — да еще такого, который воображает себя королем африканской страны. Тебя обвинят в расизме, гомофобии, политической некорректности, бестактности, а главное — найдут все это совершенно неправдоподобным, просто смехотворным. Читатель не поверит, что реальные люди могут вытворять такие штуки. Это просто невероятно.

— Понимаю.

— Нет, ты не понимаешь. Дело не в недостатке действия. Герои поданы каким-то странным, раздражающим читателя способом. Они у тебя выскочили из-под земли сразу готовыми, словно греческие боги. Ни один читатель не сможет ни отождествить себя с ними, ни посочувствовать им, ни просто заинтересоваться ими. Кстати, эти Клайд и Фокс действительно существуют?

— Я в этом не уверен.

— Когда удостоверишься, дай мне знать. Далее. Ты должен понимать, Уолтер: когда ты излагаешь что-то на бумаге, ты всегда раскрываешься сам. И эта книга говорит об авторе больше, чем о героях, которые его якобы занимают. Я понимаю, что подрезаю тебе крылья, но ты знаешь мое правило: никогда не хвалить плохую книгу, даже если автор подает надежды.

— Если только книга не продается… — пробормотал я.

— Что?

— Если только книга не продается! — заорал я. — Как обычно и бывает с дерьмовыми книгами. Послушай, Сильвия, этот текст не окончен. Роман написан только наполовину. Да и романом его можно назвать только потому, что читателям все это покажется выдумкой. А на самом деле тут ничего не выдумано! Это документальный отчет о жизни трех человек в Нью-Йорке, и один из них — я!

— Понимаю, — сказала Сильвия Лоуэлл.

— Нет, ты не понимаешь! — продолжал я, торопясь использовать перехваченную инициативу, хотя, скорее всего, и мнимую. — Ты не понимаешь: это реальная история о реальных людях. И я не могу сказать тебе, чем она закончится, потому что она еще не закончилась. Но скоро что-то произойдет! Роман необычен! Это не роман тайн, и не халтура, и не любовный роман. Он вообще не лезет в жанровые категории, как все великие произведения! Если бы Моцарт, Кафка или Ван Гог жили в наше время, им пришлось бы ночевать в ночлежке для бездомных! Кстати, именно там будет происходить моя следующая сцена!

— Уолтер! Уолтер! Уолтер! — повторяла между тем Сильвия, словно твердя какую-то унылую мантру. — Послушай! Я вовсе не нападаю на тебя. Я — на твоей стороне. Все, что я говорю, покажется тебе цветочками по сравнению с тем, что наговорят тебе критики. Но поступай как знаешь. Ты — свободный автор, ты можешь писать все, что тебе вздумается.

— Кстати, — сказал я, — вот анекдот. Приходит писатель домой и вдруг видит: его дом сожгли, жену изнасиловали, собаку убили. Он спрашивает соседа — что случилось? — а сосед отвечает: «Да тут твой агент заходил. Изнасиловал жену, отравил собаку, а потом и дом поджег». И теперь писатель разгребает угли на месте своего дома и повторяет, как заведенный: «Так ты говоришь, агент заходил?»

— Очень смешно, — сказала Сильвия с каменным лицом. — Я думаю, на сегодня мы закончили разговор, мистер Сноу.

— Стало быть, звонков с предложениями от тебя не ждать?

— Кстати, о звонках — у меня как раз звонит мобильник. Пока, Уолтер!