Убить до заката

Когда мне было лет семь, мама сказала, что меня удочерили, и попыталась объяснить, что это значит. После объяснения она дала мне четвертушку бумажного листа и предложила это нарисовать. Я наотрез отказалась и измарала бумагу каракулями.

Объявившись без предупреждения, Мэри Джейн заставила меня посмотреть на разлом, проходящий через мою собственную историю. Кровные узы связывали меня с миссис Уитекер, Барбарой Мэй и погибшими на войне братом, кузеном и дядей.

— Все готово, — сказал механик.

Я расплатилась по счету и дала парню чаевые за старание.

Отъезжая, я не могла отделаться от образа, навеянного рассказом Мэри Джейн: младенец, которого уносят из дома Уитекеров на согнутой правой руке.

Я припарковалась на Булл-ринге, словно приехала на трамвае, сменила дорожную шляпу на темно-синюю широкополую, засунула дорожное пальто на заднее сиденье автомобиля, а затем пешком направилась на Кросс-сквер, опаздывая уже на десять минут при крайней пунктуальности отца.

Мы договорились встретиться в «Вебстерсе». Сюда до моего замужества мы обычно заходили с мамой, совершая походы по магазинам. Казалось странным встречаться с отцом здесь, среди модно одетых покупателей.

Папа помахал мне, встал и отодвинул для меня стул. Головы деликатно повернулись в нашу сторону. Папа, скинув габардиновый плащ, выглядел неотразимо в полицейской форме Уэст-Райдинга. При росте шесть футов его трудно было не заметить.

Папа улыбнулся.

— Прости за опоздание, папа. Я останавливалась заправиться.

— Все нормально. Наш главный констебль сегодня в духе, поэтому никто не станет смотреть на часы. — Он указал на меню. — Я заказал для нас. Надеюсь, тебе понравится. Я знал, что ты скоро придешь.

— И что же я ем?

Он смутился.

— Я заказал нам обоим рубленый бифштекс. У меня немного болит зуб, и не хотелось бы много жевать. Но если ты предпочитаешь…

— Рубленый бифштекс вполне подойдет.

Он наклонился вперед, глаза его возбужденно блестели.

— Ну, что это за тайны? Обычно ты не просишь миссис Сагден позвонить мне на работу и договориться о ленче.

Я развернула салфетку.

— Она тебя неправильно поняла? — Папа поднял бровь. — Я должен был пригласить и маму тоже?

— Нет. Я хотела поговорить с тобой. Ну, вообще-то, с вами обоими, но подумала, что сначала поговорю с тобой…

Чем больше я бормотала и увиливала, тем становилось хуже. Я так хорошо знаю папу, что сразу же поняла — он думает, у меня новости о нас с Маркусом Чарлзом. Я догадалась, что тетя Берта беседовала с мамой о том, сколько времени я провела с Маркусом за неделю пребывания в Лондоне.

Терпеть не могу голос своей тетки, громко и ясно несущийся по телефонным линиям.

«Джинни, дорогая моя, Кейт без конца встречалась с этим своим полицейским парнишкой, а видела ли я его? Нет. Слышала что-нибудь? Нет. Но что-то происходит, поверь мне».

Папа говорит, что, если бы полиция умела использовать телефон хотя бы вполовину так, как мама и тетя Берта, коммуникация в полиции значительно улучшилась бы.

Следующие папины слова подтвердили мое предположение:

— Твоя тетя Берта говорит, ей жаль, что она не встретилась с инспектором Чарлзом, когда ты была в Лондоне. Судя по всему, он неплохой парень.

— Да.

— Знаешь, ты не должна чувствовать себя обязанной продолжать детективную работу ради Джима Сайкса. Знаю, именно я предложил взять его, но он найдет другую работу. Да и миссис Сагден тоже. — Он посмотрел на меня и сразу же осознал свой промах: — Я забегаю вперед?

— Да, папа. Я не знаю, что сказала тетя Берта, но ты же знаешь, как она любит сватать. Я не планирую бросать работу или уезжать из своего домика.

— Прости, только…

— Причина, по которой я хотела тебя видеть, папа… Не знаю, с чего начать. Это никак не связано ни с Маркусом, ни с моей поездкой в Лондон.

— С чем же тогда?

Не оставалось ничего другого, как просто начать, просто озвучить происшедшее.

— Вчера рано утром ко мне пришла женщина. Ее муж таинственным образом исчез. Она решила, что именно я могу ей помочь.

Папа кивнул:

— Понимаю, почему она так подумала. Ты добилась некоторых успехов в этой области.

— Ее зовут Мэри Джейн Армстронг. Ее девичья фамилия Уитекер.

Мгновение он выглядел озадаченным, а потом до него дошло:

— Уитекер?

— Да.

— Из Уэйкфилда?

Я кивнула.

— Она говорит, что выросла в одном из ярдов рядом с Уэстгейтом.

— В Уайт-Свон-ярде?

— Именно так.

— Что ж, тогда она выбрала нужное имя и нужный ярд. Ты считаешь, она настоящая?

— Да, я думаю, что она моя сестра. Мы совсем не похожи, но есть в ней что-то, какая-то связь. У нее двое детей, и довольно странно, но ее дочка похожа на меня в этом возрасте. Ей около десяти лет.

Папа взял в правую руку нож, переложил в левую и обратно и вернул на стол.

— Полагаю, такая возможность всегда была. Как она тебя нашла?

Я коротко поведала о том, что другая сестра следила за моей жизнью.

Папа наклонился вперед и спокойно проговорил:

— Ты знаешь, что не обязана ничего делать, если не хочешь. Можешь передать это дело полиции.

— Я уже передала, ну, или попыталась, и Мэри Джейн тоже. Местный сержант организовал вечером в субботу поиски, но безрезультатно.

— Где она живет?