Убить демиурга!

«Не такое ли чувство испытал Ньютон, открывая закон всемирного тяготения?» — мелькнула странная мысль где-то на краешке сознания, пока девушка кричала Гилиане, даже не прося, почти приказывая:

— Отпусти! Слышишь, отпусти! Ты больше не должна держать все силы! Альрахан изменился! Оставь то, что вырывается прочь! Ана! Оставь, иначе погибнешь! Так нужно! Пожалуйста, Ана!

И Владычица услыхала, сквозь боль и муки, застилавшие взор, она расслышала или почувствовала душой сыновей и ту, которую приняла в род. Пусть не разумом, какой-то звериной, инстинктивной частью сути она поняла, чего именно добивается, что советует Вероника. Она отпустила! Нити сплетения гигантских пластов сил взметнулись, освобожденные из стальных оков воли Владычицы и рванулись прочь.

Тело Аны обмякло, из глаз полились слезы облегчения. А свободная сила — о, как четко видела это Ника — повела себя так, словно отныне обладала собственным разумом. Действительно обладала, ведь магия была сутью Альрахана и он был в ее сути. Магия чувствовала тех, кто обступил ложе Владычицы, их кровь и их силы. И она выбрала! Большая часть энергии пестрым потоком рванула вверх и рассеялась повсюду, но примерно треть расплелась на три части, обладающие собственным чистым светом. Голубой ударил в Глеану, в один миг превратив растрепанного пушистого красавца в очень мокрого альсора. Красный вонзился в Инзора, и воздух вокруг рыжего задрожал от жара. Прозрачно-серый поток змеей обернулся вокруг Пепла, заставив взвиться короткие волосы и вновь появиться и затрепетать демонические крылья. Ника пригляделась к Ане. Вокруг лежащей женщины мерцал золотистый с коричневыми переливами ореол.

«Мир изменился», — подумала со слабой улыбкой на бледных губах бывшая создательница Альрахана, пока мужчин потряхивало непривычными ощущениями от устраивающейся в глубинах естества магии.

Пожалуй, сейчас, если бы у нее была такая возможность, Ника пожелала бы вернуться назад, на Террон, потому что ощущение собственной ненужности пронзило необычайно остро.

— Что это было? — хрипло озвучил общий вопрос Инзор и закашлялся, изо рта вырвался не просто сноп искр, а настоящие язычки пламени, руки на несколько мгновений обросли алыми чешуйками.

— Магия, — поскольку молчали все остальные, ответила Вероника, удивившись, почему же альсоры и Гилиана этого не увидели и не поняли. Ведь они приняли силу! — Отныне на Альрахане будет другая магия. Она разделилась на общую силу, которую смогут использовать те, в ком есть дар особого зрения, и силу стихий, доставшуюся лишь вам по сходству внутренней сути. С Аной осталась сила земли, Инзор обрел власть над огнем, Эльсор над ветром, а Глеану над водой. Частицы стихийной магии остались в общей, но большая ее часть отныне у вас для защиты и во благо Альрахана и лишь вам решать, с кем разделить ношу дара и в любой момент вы сможете потребовать его назад.

— Но мы же не вечны, кто унаследует дар в полноте мощи? Наши потомки? — задумался Инзор, машинально катая по ладоням шар огня так, будто это бы каучуковый мячик.

— Теперь вечны, — с привкусом горьковатой печали на губах улыбнулась Ника. — Боги творят миры, миры творят богов. Альрахан решил, что ему нужны боги, и он хочет вас. Сарстисар говорил, что люди не могут стать богами, но вы и раньше не были людьми. Слишком много магии в крови, слишком могущественные создания прельщали предков Владычицы и ее саму. Этой доли Альрахану хватило, чтобы влить и пробудить божественную силу.

— Ты это ВИДИШЬ? — столь же хрипловатым, как у сына голосом спросила Ана, садясь на кровати. Глеану поспешил подать матери воды. Не наливал, просто в воздухе возник хрустальный фужер, наполненный прозрачной живительно влагой. Ана благодарно приняла подношение сына.

— Вижу? Внутренним оком — нет, глазами здесь и сейчас — да, — ответила та, кто еще недавно была Демиургом. — И еще я это понимаю. Сообразила, что к чему до конца, когда все случилось. Альрахан собрался так поступить сразу, когда обрел разум. Я в миг воскрешения разделяла его сознание, только не до конца могла уяснить намерения и цели.

— Про богов и разум Альрахана потом. Для этого мне, пожалуй, придется хлебнуть что-то покрепче воды, — напившись, Гилиана вновь стала самой собой — решительной и умной женщиной. Этого не могло бы изменить ничего.

— Мне тоже, мама, мне тоже, — задумчиво хмыкнул Пепел.

— Сначала про воскрешение! Ника, что с тобой случилось? Рассказывай! — велела Владычица, оценив непрезентабельный вид девушки, и повелительно указала на кресло рядом с кроватью.

Вероника присела и снова начала повторять историю похищения Садовником с ловлей в виде живца на заложницу.

— Узар. Все-таки они, — сузив глаза, хмуро процедила Ана.

— Они, — согласилась Ника, получившая многие знания в качестве компенсации за муки. — И нидорское посольство с отравленным даром тоже они подставили. Вернее, это сделал Лисардан во благо и ради процветания Узара, а вот потом он и Садовник действовали по наказу жрецов. Не хотели бы, а все равно должны были, иначе их могли отлучить и объявить изгоями.