Убить демиурга!

Спина Килардена напряглась, он с удивлением, к которому примешивалось неподдельное восхищение и даже толика недоумения, проронил:

— Они все-таки взяли след!

— Они? — Ника переспросила, опасаясь поверить.

— Твои альсоры и охранник, — усмехнулся Садовник. — Очень скоро будут здесь. А мне пора уходить.

— Зачем? Ты же меня спас!

— Сомнительное утверждение, — покачал головой посвященный Сарстисара. — Исходя из того, что известно об альсорах, мне стоит остаться лишь в одном случае: если тебе хочется посмотреть на смертельный поединок.

— Нет, — замотала головой Ника, испуганно расширив глаза, — мы же почти подружились. Считаешь, нужно уйти — уходи. Мы ведь еще когда-нибудь увидимся, Киларден?

— Сарстисар знает, — пожал плечами мужчина, приблизился к девушке и поцеловал ее в лоб нежно, очень аккуратно: — Пусть он укрывает тебя своим плащом, Вероника, и сочтет мерку испытаний вычерпанной.

— Плащ! — вспомнила девушка и поспешно отвязала импровизированную юбку с пояса. — Возьми, я же обещала! Спасибо тебе за помощь и я… Я буду скучать!

Садовник благоговейно принял плащ из рук девушки и, помедлив, ответил:

— Я тоже буду.

Он развернулся и пошел в противоположную от неумолимо приближающихся звуков сторону. Ни разу, сколько смотрела Ника, не обернулся. Киларден растворился в степи, как не так давно хищники. То ли обладал схожим даром маскировки, то ли ему помог скрыться плащ — подарок бога, то ли сам Сарстисар перебросил свой живой меч в пространстве с той же легкостью, как воин перекладывает оружие из одной руки в другую. Забросил куда-нибудь туда, где клинок мог пригодиться.

Глава 32. Признания и призвания

Длинная потрепанная рубашка маскировочными свойствами не обладала, потому всадники сразу заметили шагающую им навстречу девушку с выражением радостной опаски на перепачканной мордашке.

Шотар, обыкновенно выражающая эмоции односложным тявканьем и движением лохматых ушек, разразилась заливистым лаем. Если остальные еще приглядывались (все-таки не каждый день встречаешь всклокоченных девиц в мужских рубашках посреди степи), то чудесный нос собачки сразу подсказал: впереди хозяйка! Потом очевидное и почти невероятное дошло до остальных.

Первым с лошади взметнулся Эльсор. Нет, не спешился, расправил странные крылья и стрелой метнулся к Веронике. Дарет и Инзор поступили банальнее. Они пришпорили лошадей.

— Ты ранена? Где? Тебя преследуют? — первым делом выпалил Пепел, тормознув в воздухе буквально в паре-тройке сантиметров от девушки и шаря глазами по ее лицу. Одежду-то она сменила, а вот брызги совершенно определенного толка на лице и руках сохранились. Воды во фляжке Садовника было не слишком много, потому Ника не стала умываться, надеясь хорошенько ополоснуться уже в речке.

— Нет, не ранена! Никто не преследует! — поспешно объявила Вероника, следя за тем, каким безумием сияет прекрасное лицо альсора. Оно казалось совершенно нечеловеческим, особенно в сочетании с когтями на руках и серыми крыльями, реявшими за плечами. Пожалуй, Киларден был абсолютно прав в своем решении не встречаться с детьми Гилианы. Остановить такого Эльсора Нике не хватило бы сил. Он даже до конца не поверил ее словам.

— Я не ранена! Привет всем! — повторила Вероника, стараясь выглядеть максимально бодрой и уверенной. — Очень рада всех видеть. А покушать ничего не найдется?

После этого заявления в жизнь, материальность и здоровье девушки поверили все фомы неверующие. Правда, для начала Нику еще потискали, сжимая в объятиях, настолько крепко, что едва косточки не хрустели.

Вопрос о хлебе насущном отодвинул большинство прочих вопросов на задний план. Покушать «много чего» нашлось в седельных сумках запасливого Дарета и Инзора. Скатерть никто из спешно отправившихся за Никой вдогонку мужчин прихватить не догадался, потому сервировали прямо на расстеленном плаще. В считанные секунды на импровизированном достархане появилась еда: копченое мясо (окорок и тушки птиц), сыр, уже опостылевшие зеленые яблоки, хлеб, колбаса, какие-то мелкие овощи, похожие на кардинально фиолетовые кистевые помидоры со вкусом огурца и еще кое-что по мелочи.

Ника сглотнула слюну. Если раньше, после перекуса твердым сыром, ей хотелось кушать, то теперь при виде, а главное запахе копченого мяса желание выросло в разы. Едва дождавшись, пока остальные усядутся рядом, а Дарет нарежет окорок, девушка схватила кусок и с урчанием впилась в него зубами.

— Эк оголодала, — почти с умилением наблюдая за тем, как уминает Ника «бутерброд без хлеба», прокомментировал наемник. Набулькал и заботливо подсунул девушке в свободную руку стаканчик с разбавленным водицей вином из поясной фляжки.

— Умгум, — только и смогла ответить голодная девушка, ибо рот оказался забит тщательно пережевываемой пищей. Шотар, перебравшаяся на колени хозяйки, согласно рыкнула, разделываясь с хрустящим крылышком дичины. Инзор жалостливо вздохнул и передвинул поближе к сотрапезнице промасленную бумагу, на которой лежал окорок.