Убить Бенду

Юлий огляделся, не решаясь убрать руку с зажатыми в кулаке монетами за спину, хотя его так и тянуло это сделать. За столом в углу двое разбойников, очень похожих по виду на тех, что сторожили нищего, судя по ухмылкам и любопытным веселым взглядам, обсуждали его. Мальчик показал им язык. Они захохотали.

За стойкой показался старик, он нес в костлявых руках грязную тряпку.

– Быстро гони монеты! – прошептали оба громилы.

Юлий поднял на них невинные глаза...

– Эй, братки, тащите его сюды! – перегнувшись через перила, крикнул сверху старший бандит.

Громилы с досадой переглянулись.

– Он обделался! – крикнул в ответ один.

– Усе равно тащите, здесь для него баня!

Подхватив под локти, бандиты повели Юлия к лестнице, вернее, по выражению старшего, потащили, потому что он совсем ослаб и ноги больше не держали его. Паренек повис на руках громил, длинные обломанные ногти скребли по деревянным половицам.

Старший ждал их на площадке лестницы.

– Сюды, – он указал на полуоткрытую дверь, из-за которой валил пар. – Стащите лохмотья и в бадью его суйте.

Когда с Юлия стали сдирать местами прилипшие, присохшие обноски, из которых он совсем недавно вырос, мальчик закричал. Ему казалось, что с него сдирают кожу. Пар обжигал голое тело, въевшаяся за годы грязь щипала, колола. Юлий орал благим матом, упирался руками, ступнями в края бадьи, пока громилы пытались его туда запихнуть. Обуянного паникой парнишку двое здоровенных мужиков с большим трудом впихнули в воду.

– А-а! – завопил Юлий, выпрыгивая, отплевываясь, отфыркиваясь, пытаясь вылезти из бадьи.

– Видел? – Один бандит, потеряв терпение, вытащил большой нож и сунул мальчику под нос. – Сиди!

Юлий присел так, чтобы вода прикрывала его до плеч, и спросил со слезами:

– Варить будете?

Громилы захохотали. Мальчик, шмыгая носом, осторожно поводил ладонью по поверхности воды.

– Мойся! – объяснил один.

– А как?

Они снова захохотали, громко, смачно, запрокидывая головы, похлопывая друг друга по спине... Наконец, кое-как успокоившись, они рассказали и показали, как это делается. Один потер мальчика большой, колючей, как показалось Юлию, мочалкой. Юлий во время этой процедуры верещал, как поросенок под ножом хозяйки. Другой бандит намылил ему отросшие запутанные волосы, жесткие, как щетина годовалого борова, твердым скользким мылом. Мыло конечно же сразу попало мальчику в глаза, и он выл, пока ему насильно не отмыли лицо.

Когда Юлия ополоснули из кувшина и вытащили из бадьи, бандиты охнули:

– Смотри-ка, розовенький!

– Красавчик!

Мальчику кинули полотенце, он принялся неумело тереть себя.

– Ну чего? – заглянул в комнату старший бандит. – Готов, что ль?

– А то! – заулыбались громилы. – Ты тока глянь! Андель небесный!

Старший поманил мальчика:

– Идем-ка со мной, андель.

Тот, невольно оглянувшись на громил, направился к двери.

Как только Юлий со старшим скрылись, громилы кинулись к одежде и начали брезгливо шарить в грязных вонючих тряпках.

Юлий, крепко сжимая в кулаке две серебряные монеты, перешагнул порог комнаты, куда его привели. Осмотрелся. В раскрытые ставни щедро вливалось полуденное солнце и ярко освещало самую середину комнаты, оставляя невидимым все, что находилось вдоль стен. Середина была пустой. Юлий, щурясь, стал вглядываться в густую тень. Быстро привыкающие к свету глаза различили пару больших сундуков слева и широкую низкую кровать справа. Больше в комнате ничего не было, не считая груды разноцветной одежды на кровати. Юлий завертел головой, пытаясь разглядеть что-нибудь еще, но обмер и чуть снова не обделался. Одежда конечно же оказалась не сама по себе, а на владельце, просто носитель ее был бледным и терялся среди ярких тканей.

– Заметил. А смотри же ж, и впрямь ничего. Не замерз, голуба?

Круглое, похожее на затертую серебряную монету лицо с нечеткими, как бы размытыми чертами: лысые брови, щеки и подбородок, бледные тонкие длинные губы, приплюснутый нос... Широко расставленные водянистые глаза навыкате смотрели как приклеенные, и Юлий почувствовал себя неуютно.

– Замерз, – шмыгнул он носом. Сначала мальчик подумал, что этот человек – сам Кривой Палец. Но вот руки его лежат на обтянутом желтым шелком животе, и все пальцы совершенно нормальные, ровные, похожие на кровяные колбаски, которых Юлий никогда вроде и не пробовал, но видел, как их проносили мимо на лотке. К тому же Кривой вряд ли стал бы разговаривать с каким-то нищим с улицы...

– Тя как звать, голуба? – спросил разодетый.

– Юлий, – сказал мальчик. Поняв, что перед ним не самый главный и страшный бандит, он успокоился и подошел ближе.

– А мине Аластер звать, – представился человек и спустил ноги с кровати. – Тока какой же ж ты Юлий? Я Юлия видел – калека безногий, пять лет ужо перед тюрьмой сидит и махонький такой... А? Што скаж?

– Меня колдун Бенда вылечил! – обиженно крикнул мальчик. – Глаза отвел и запортил! Да если б я знал, что это сын булочника идет, я б рази у него попросил копейку? Да ни в жисть!

Тот, кто представился Аластером, грузно поднялся на ноги – лежал он прямо в ботинках – и обошел вокруг чистого, сияющего парнишки.