Убить Александра

Я вижу площадь – тьма народу,

Родные слышатся слова:

Умрем, умрем мы за свободу!

Долой тирана, прочь царя!

П.Н.Ткачев

«Дорожные грезы».

***

Петербург.

Штаб-квартира военной организации.

Полковник Ашенбренер и лейтенант Буцевич.

Лейтенант гвардейского флотского экипажа Петр Буцевич наблюдал, как народовольцев, обвиняемых по делу 1-го марта, доставили из Петропавловской крепости в здание Дома предварительного заключения. Его поразило многолюдство охраны. Две роты солдат патрулировали здание. Возле каждого подсудимого было по два жандарма с саблями наголо. И кроме этого прибыл полуэскадрон казаков.

– С чего это так много жандармов? – спросил кто-то в толпе зевак.

– А вы не слышали? Они боятся, что их попытаются освободить.

– Освободить? С чего вы взяли?

– Охрану полностью сменили. Вы что не видите форму солдат? Это рота лейб-гвардии семёновского полка и рота павловского полка.

– Эти террористы люди смелые и решительные.

– Но все они в тюрьме. Пусть они хоть сто раз смелые, но что они могут из-за крепких стен?

– Не все из них в тюрьмах.

– Смотрите! Прокурор прибыл.

Из кареты вышел мужчина в мундире. Это был Муравьев.

– Вдали?

– Прокурорского?

– Это же тот самый Муравьев. Бывший жандарм.

– Этот жандарм будет стараться, чтобы всех их вздернули.

– Шутка ли сказать – убийство государя императора.

– А вам жалко царя?

– Что вы говорите, сударь?! Как можно-с! Вы же русский человек.

– Вот именно русский…

***

Буцевича взволновали эти слова в толпе. Он слышал о том, что среди исполнительного Комитета «Народной воли» был провокатор. И, похоже, что он продолжает действовать. Если столько конвоя, то об их плане может быть известно жандармам. А тогда правительство позаботится о должной охране осужденных. Уникальное обвинение в цареубийстве не оставляло никаких шансов на сохранение жизни «первомартовцам». Тем более что общественное мнение после смерти Александра Второго стало на его сторону. Ныне никто не видел смысла в том, что сделали революционеры. Зачем они убили царя-освободителя? Ныне у трона заняла место крайне реакционная группировка знати, которая наверняка начнет контрреформы. Либералы негодовали.

У самого дома, где квартировал лейтенант, его поджидал знакомый офицер. Мичман Ашанин. Он не был участником военной организации, но сочувствовал бунтарям.

– Лейтенант.

– Мичман? Вы здесь?

– Я пришел сюда ради вас.

– Что-то случилось?

– За вашим домом установлена слежка, лейтенант.

«Точно кто-то предал! Теперь нет никаких сомнений!»

– Вам стоит уйти отсюда.

– Меня хотят арестовать?

– Возможно. Этого я не знаю. Но в свете последних событий вам лучше убраться отсюда подальше. Самое лучшее за границу.

– За границу? Вы шутите, мичман? В тот час, когда начинается самое интересное? Нужно сделать дело.

– Дело? Но оно уже сделано.

– Еще нет.

– Царь убит.

– А Иуда жив.

– Кто? – не понял Ашанин.

– Спасибо за предупреждение, мичман.

– Я уважаю вас, лейтенант Буцевич. И не хочу, чтобы вы стали добычей жандармов.

– Нужно сперва выяснить какие у них намерения.

– Это вы сделаете потом. А пока уходите. На воле лучше, чем в застенках, лейтенант.

***

Буцевич развернулся и ушел в сторону набережной. Там он взял извозчика и отправился на квартиру к полковнику Ашенбренеру. Нужно узнать у него новости. С чего это у дома Буцевича стоят шпики? Пока он еще ничего не сделал опасного для царского режима.

Полковник приходу лейтенанта удивился:

– Лейтенант Буцевич? Никак не ждал вас у себя. Здравствуйте. Прошу вас войти.

– Здравствуйте, полковник. У меня есть важный разговор.

– Настолько важный?

– Наиважнейший, господин полковник.

– Тогда я готов вас выслушать.

Они прошли в гостиную. Полковник опустился в кресло взял в руки трубку.

– Итак, лейтенант? Что вы имеете мне сказать?

Буцевич ответил:

– Наш план по освобождению арестантов стал невозможен к осуществлению.

– Как? Почему? – не понял Ашенбренер.

– О нем знают в департаменте полиции, и уже вышло постановление об усиленной охране привлечённых к суду, по делу 1-го марта. Теперь они усилят охрану насколько, что наш план нельзя реализовать.

– Кто вам это сказал?

– Я видел собственными глазами. У здания Дома предварительного заключения столько солдат! Там разве что артиллерии нет. Кроме того у каждого из подсудимых свита из двух жандармов. Нас кто-то предал. Этот кто-то был среди нас.

– Заседание военной организации в узком кругу? На котором присутствовала Вера Фигнер? Но нельзя же подозревать её.

– Разве я говорил о ней? – спросил Буцевич. – Тем более что она покинула Петербург.

– Лейтенант! Вы хотите сказать, что это сделал кто-то из офицеров? Но там был преданные делу люди. Мы доверяем им всем. Я лично им доверяю.