Убить Александра

Клеточников сел на стул.

Берг спросил арестованного:

– Неужели это правда? Неужели я был настолько слеп в отношении вас, Клеточников?

– Что же вы хотите узнать, Густав Карлович?

– Вы террорист?

– Я революционер. По своим убеждениям. По совести.

– И вы говорите мне о совести, Клеточников? После того как совершили подлость?

– Подлость? Зачем же бросаться словами, господин фон Берг. Я никого не предавал и честно служит той идее, в которую верю. Меня для того и заслали к вам чтобы я служил «Народной воле». И это ваша вина, что вы не могли меня раскрыть. Вы плохо работали, Густав Карлович.

– Но сейчас вы сидите в цепях, Клеточников. И вас ждет суд и казнь.

– Не думаете ли вы, что меня можно напугать? Или хотите от меня информации? Но я могу говорить лишь о себе. Да, я участник организации «Народная воля». Да, я работал среди жандармов как шпион. Да, я сообщал сведения моим товарищам.

– Кому именно?

– Этого я сказать не могу.

– Почему? Ведь этот ваш товарищ уже в крепости!

– Зачем отвечать на вопрос? Ответ ведь вам известен.

– Но ваша работа, Клеточников, в целом закончилась провалом. Чего вы достигли? Государь жив. А вашими жертвами стали невиновные люди.

– Невиновные? Нет, ваше превосходительство. Те, кто служит самодержавию, виновны! И эта жертва принесена мною сознательно! Хотя я жалею, что попался так рано.

– Вашей деятельности конец, Клеточников.

– Еще нет. Вы взяли далеко не всех. И мои товарищи не оставят борьбу. Александр будет убит.

– Далась вам смерть государя. Неужели вы этим хотите что-то изменить? Не будет царя Александра Николаевича, будет царь Александр Александрович.

– Напуганный царь! – ответил Клеточников. – А напуганный царь и напуганные министры сделают то, что нужно нам. Новой России.

– Вы хотите получить политические свободы, убив царя Освободителя?

– Освободителя? Александр Второй никого не освободил. Он одно рабство замели другим. У него есть иное прозвище – «вешатель». И «Народная воля» покончит с ним!

– Да, вы страшные люди. Я имею в виду революционеров. И дело даже не в том, что вы хотите убить царя. Вы хотите лапотную и сермяжную Россию соединить с некими идеалами европейских просветителей-социалистов. Я даже боюсь подумать, что из этого может выйти. Вот вы, господин Клеточников, знаете историю декабристов?

– Конечно, знаю, господин фон Берг.

– Но я все равно вам напомню историю. С Северным обществом и восстанием на Сенатской площади все понятно. Там декабристы-офицеры просто одурачили своих солдат и вывели их на площадь. А в Южном обществе все было иначе. Там революционеры с офицерскими эполетами пытались объяснить солдатам смысл понятия «свобода». И что получилось? Как поняли солдаты черниговского полка этот призыв? Пьянство, насилия и грабежи! И когда вы дадите мужику свободу, то получите то же самое.

– В вас говорит русский помещик, господин фон Берг.

– Нет. Дело совсем не в моем имении в Эстляндии. Тем более что это не Россия. Дело в миллионах людей, которым совсем непонятно слово «свобода». Вернее они понимают его по-своему. И как вы думаете управлять этими людьми, после того как дадите им вот эту «свободу»? Русский народ терпел рабство в течение многих веков.

– А восстание Пугачева? Этот народ не пожелал терпеть! – возразил Клеточников.

– Пример неудачный. Пугачев воевал с дворянами, но не замахивался на принцип самодержавия. Как говорят русские: «Горшки бей, а самовар не трогай»! Пугачев объявил себя самого царем! А вы хотите убить не только царя, но сам принцип, господин Клеточников. И опасность вашего движения для России, и для её народа в том, что ваша идея совершенно утопическая. Вы совсем не знаете того народа, который зовете к революции. Вот господин Достоевский узнал этот народ, будучи на каторге. И он переменил свои взгляды. Почитали бы его роман «Бесы».

– Я читал, господин фон Берг.

– И что скажете по поводу прочитанного?

– Господин Достоевский талант бесспорный. Но его Ставрогин это Нечаев нашей революции. А мы и сами против «нечаевщины». Кто как не лидеры «Народной воли» осудили Нечаева и его методы?

– Но именно «нечаевщину» вы и получите в итоге, господин Клеточников. В том случае, если сумеете победить в вашей борьбе.

– В итоге победа революции в России неизбежна. Пусть сейчас мы проиграем. Наверное, так и будет, господин фон Берг. Возможно, даже убийство царя не приведет к революции. Я готов это признать. Но все равно наши жертвы не будут напрасными.

– Как же так? Вы стремитесь к цареубийству, которое в конечном итоге, по-вашему, приведет к революции и замене самодержавия республиканской формой правления. Разве не так?

– Так. Но даже если мы сейчас проиграем, наши смерти дадут России много.

– И что же они дадут?

– Идея продолжает жить, если за неё готовы отдавать жизни. Без этого идеи мертвы, господин фон Берг.

– Вы хорошо помните нашу в сами работу в феврале-марте сего 1880 года, господин Клеточников?