Убить админа

— Тут Пикулин нашелся. Он сейчас в интернате у нас. Кто же их разберет, преступников этих? Тянет, может, на место преступления. Ну не то чтобы место преступления, но хотя косвенно все-таки место преступления. Вот. Побывал тут, а потом совесть, видно, проснулась, и решил прийти с повинной. Помощь следствию, то-се… Марианна, Марианна, не надо так сердиться, пожалуйста! Да не выходила я на него, что ты такое говоришь? Как это я могла на него выйти, если ничего про него и не знала? Это ты же вышла! Ну как, как… Наверно, информаторы сообщили. А я что, знаю всех твоих информаторов? А кто их знает? Вот видишь, даже начальник не всех знает. Информатор — это тебе не тот предмет, о котором на каждом перекрестке… Да, приезжай, пожалуйста, Марианночка, и сержанта возьми, одного хватит, думаю. Ну, скольких хочешь. Ну что ты, Марианна, ничего утаивать он не будет, ребята уже тут. Да, все десять. Понимаешь, гражданин Пикулин походил по интернату, посмотрел на детишек, картинки на стенах увидел, и так ему стало погано на душе и мерзко, что попросил он дирекцию, чтобы отправила она, ну, дирекция то есть, интернатский автобус по названному им адресу и привез бы тот автобус ребят обратно, то есть в интернат. Как-то так…

Катя с ухмылкой выслушала все Марианнины восклицания и вопли — и это опять вместо «спасибо тебе, дорогой товарищ», пообещала прекратить произвол и не путаться под ногами, убедилась, что они друг друга поняли, а потом забросила мобильник в кресло и снова с наслаждением вытянулась в постели.

Утро, девять, и на работу она сегодня не пойдет. Разрешил же ей Валера пару дней отлежаться. А она будет отлеживаться не пару, а тройку дней, тем более что по факту отлежаться получится вообще только один-единственный сегодняшний денечек.

Она так за эти дни переволновалась и перетрудилась, что, кстати, с точки зрения собственной совести вкупе с собственным эгоизмом этот выходной вполне ею заслужен.

А с Владиком смешно вчера получилось. Как только джип с его боссом внутри отбыл в сторону Москвы и исчез из виду, референт осторожными шажками подошел к их машине за обещанным «нейтрализатором». Катя протянула ему через окошко заранее приготовленный пакетик из конфетной фольги, в который она упаковала размятую в порошок таблетку магнерота. Ну что было с собой, то и упаковала. Без вкуса, без запаха и без вреда. Потом, после того как Владик порошок проглотил, отказавшись от минералки, они посоветовали ему на работу в течение нескольких дней не ходить, а взять больничный. И никому, ни при каких условиях не рассказывать о событиях, участником которых он стал. Потом они поблагодарили его за сотрудничество, вернули телефон и отпустили ловить такси до Москвы.

Сами же рванули вслед за Витиным джипом, уносящим в своем нутре ничего не подозревающего Владикова босса на дознание и расправу.

Если бы не обязательный звонок Марианне, Катерина точно бы проспала сегодня до обеда, но позвонить надо было именно с утра, чтобы заказать вывоз пойманного проходимца как можно раньше.

Катя повалялась еще немножко в постели, а когда поняла, что больше все равно не заснет, отправилась на кухню соорудить что-нибудь исключительно праздничное. Потому что она заслужила праздничный завтрак. Например, яичницу с помидорами, тертым сыром и кружку кофе со сливками.

Рудольф Пикулин выложил все, чтобы поскорее оказаться где-нибудь подальше от ненормального детского дома. Конечно, он рассчитывал, что, получив от него информацию, его отпустят домой, с тем чтобы раненько утречком он сам отправился на Петровку с повинной. Но его мучители рассудили иначе. Кто его знает, то ли на Петровку отправится господин, то ли на спортивный аэродром под Мытищи рванет, не дожидаясь рассвета.

Да и ребят нужно сначала увидеть и убедиться, что с ними все в порядке, а уж только потом проявлять милосердие к врагу.

Поэтому Пикулину действительно принесли тарелку с макаронами и сосиской и оставили отдыхать за решеткой на тюках из линолеума. Ехидный Генка произнес на прощанье: «Привыкайте, дяденька, пригодится», и загончик снова заперли на замок.

Потом Танзиля выдала им документы на автобус — техпаспорт и доверенность на имя Вити Панарина, и поздно ночью, уже в первом часу, измученных и отощавших трех девчонок и семь пацанов выгрузили перед входом в их родной интернат.

Нашумелись, навизжались, потащили поить, кормить, умывать и переодевать. Танзиля распорядилась временно устроить бывших узников в спортзале. «Потом разберемся, что-нибудь обязательно для вас придумаем», — пообещала она, но ребята и без того были счастливы.

Катя тоже участвовала в акции по освобождению. Она, конечно, очень устала, но не захотела отпускать Демидова, и отправилась в экспедицию вместе с ним и с братьями Панариными, Витей и Никитой, прибывшим для подстраховки и прихватившим, опять же на всякий случай, саквояж с аккуратно уложенными в нем несколькими винтовками и парой пистолетов.