Убик

«Но я не могу, — подумал он, — не могу принять эту чертову гадость. Во всяком случае, сейчас». Звякнул колокольчик.

Кто-то у входа в жилище просил разрешения войти. Барни прошел вверх, надеясь, что это полицейский рейд ООН. Конечно, риск был. Если полиция обнаружит жильцов лачуги у выставки, да еще жующих Кей-Ди… У люка с фонариком в руке стояла молодая женщина, одетая в грузный, теплозащитный костюм. Было ясно, что он непривычен ей и ужасно мешает.

— Привет, мистер Майерсон, — проговорила она. — Помните меня? Вот я и пришла. Мне очень одиноко. Можно войти?

Это была Энни Хоуторн. Удивленный, он уставился на нее.

— Или вы заняты? Могу прийти в другое время. Она собралась уходить.

— Вижу, — проговорил он, — что Марс вас тоже сильно поразил.

— Есть грех, — сказала Энни. — Я его уже возненавидела. Я знаю, что должна свыкнуться с холодным приемом и вообще, но…

Она осветила фонариком окрестности и дрожащим, отчаянным голосом сказала:

— Все, что я хочу сейчас, это найти хоть какой-нибудь способ вернуться назад, на Землю. Я не хочу никого ни во что обращать. Я хочу только бежать отсюда. И как можно скорее. Поэтому я решила навестить вас.

Взяв за руку, он повел ее вниз, в свою комнату.

— А где ваши соседи? — она огляделась вокруг.

— Ушли.

— Наружу? — она открыла дверь в кают-компанию и увидела всех жильцов, валявшихся у выставки.

— А вы нет?

Она прикрыла дверь, очевидно, сбитая с толку. Потом, помолчав, сказала:

— Вы меня удивляете. Я так с удовольствием бы попробовала сегодня Кей-Ди. Смотрите, как вы устояли перед этим. Я бы не смогла. Я такая ненадежная.

— Может, у меня более высокая цель, чем у вас.

— У меня множество целей.

Она скинула тяжелый костюм и села, а он занялся приготовлением кофе на двоих.

Наблюдая за ним, девушка продолжала:

— Люди в моем жилище, в полумиле к северу отсюда, тоже ушли. Как и ваши. А вы знали, что я так близко? Вы бы меня навестили?

— Наверное, навестил бы.

Он нашел пластмассовые чашечки и блюдца, поставил их на складной столик и раздвинул складные кресла.

— Может, — сказал он, — Господь не властвует над Марсом. Может, покинув Землю, мы…

— Глупости, — заговорила она, воодушевляясь.

— Я так и думал, что вас это разозлит.

— Конечно, разозлит. Он везде. Даже здесь. Она взглянула на его нераспакованные вещи.

— Я смотрю, вы взяли немного. Большая часть моего багажа еще в дороге, на автоматическом транспорте.

Она прошлась по комнате, остановилась и стала внимательно изучать стопку книг.

— «Подражание Кристи», — прочитала она удивленно название одной из книг. — Ты читатель Томаса Кемписа? Это великая, изумительная книга.

— Я захватил ее, — пояснил он, — но еще не читал.

— А ты пытался? Спорю, что нет. — Она открыла книгу наугад и прочитала: — «Самый слабый дар, которым он наделен, — велик, и даже очень подлые существа требуют особого дара, коим является любовь». Это и о нашей жизни на Марсе! Какая гнусная жизнь! Почему же, Господи… — Она обернулась, взывая к Барни: — Мы не имеем права пробыть здесь какой-то срок, а потом вернуться домой?

— Колония, это же ясно, должна быть постоянной, — ответил он, — вспомни о Земле Роанока.

— Да, — Энни кивнула. — Я хочу, чтобы Марс стал одной большой Землей Роанока, но чтобы каждый возвращался домой.

— Чтобы медленно изжариться?

— Мы могли бы эволюционировать, как богатые. Это можно было бы сделать всем. — Она отбросила книгу. — Но я не хочу хитинового панциря и всего остального. Разве нет другого выхода, мистер Майерсон? Вы же знаете. Неохристиане учат верить, что все переселяются в иной мир. Вечные странники. Теперь мы действительно стали ими. Земля — наш истинный дом, мы никогда не выберемся отсюда! — Она уставилась на него. Ее ноздри расширились. — У нас нет дома вообще?

— Пусть, — сказал он угрюмо. — Зато остаются Кей-Ди и Чу-Зет.

— У тебя они есть?

— Нет.

Она кивнула.

— Тогда вернемся к Томасу Кемпису.

Но книги она больше не коснулась, повесила голову и уныло погрузилась в размышления.

— Я не знаю, что будет, мистер Майерсон Барни. Я не стану никого приобщать к неоамериканскому христианству. Вместо этого они сами приобщат меня к Кей-Ди и Чу-Зет или еще к какому-нибудь процветающему здесь пороку. Какому-нибудь бегству от действительности. Сексу, например. Они ужасно неразборчивы здесь, на Марсе. Вы слышали, каждый готов лечь в постель с кем угодно. Я тоже пройду через это. Собственно, я готова к этому и сейчас. Я не в силах изменить ход событий… А вы действительно уловили красоту природы перед закатом?

— Да.

Пусть это слишком и не поразило его — вид полузаброшенных садиков и совершенно заброшенного оборудования, огромные горы гниющих запасов. Но он знал из учебных лент, что так было всегда на границах, даже на Земле. Такой же была Аляска почти до сегодняшнего времени, и, за исключением нескольких курортных городов, такой сейчас была Антарктида.

— Эти жильцы в соседней комнате, — сказала Энни Хауторн, — в своей выставке. Представляешь, если бы мы убрали сейчас Парки Пат со сцены и разбили бы на мелкие кусочки. Что с ними было бы?