Убийца теней

Скейс поспешил заверить, что так оно и есть. Сомневаться не в чем: отец Воллет явно лишился рассудка, что подтверждает его поступок с книгами. И пока из Норвейра не поступало никаких особых распоряжений, его, Скейса участие в заседании суда не будет выглядеть самовольством. Он еще не первый священник города, и подчиняется не только Первообители, но и наследственному владетелю Лоретта. И в данном случае выполняет его волю.

- Я всегда считал этого ученого из Эйра интересным человеком, и сомневался в его виновности, - заявил герцог.

"Ну да, теперь ты всегда считал именно так, - подумала Ярла. - Но пока Воллет был жив, боялся его и пальцем не пошевелил для спасения "интересного человека". Ну что ж... тем сильнее будет твое желание пойти наперекор более не представляющему опасности противнику, чтобы отыграться за свой страх хотя бы после времени". Подтверждая эти ее мысли, герцог произнес:

- Факт самоубийства отца Воллета, конечно, не стоит афишировать... Тем не менее, надо постараться исправить враждебное мнение, которое быть может, сложилось об ученом у некоторых горожан.

Хосвейн выразительно глянул на одного из старшин, и тот кивнул:

- Мы подумаем, как это сделать, ваша светлость.

Настолько благоприятного поворота дел Ярла даже не ожидала. Осталось еще немного, совсем чуть-чуть. Но нервы натянуты до предела. Еще немного...

- Господа, - с прежней значительностью, но с чуть меньшим напором, уважая случившееся несчастье, потерю городом первого священника, сказала Ярла. - Есть еще одно...

- Что такое? - встрепенулся герцог.

- Самая последняя часть откровения. Отец Воллет, впав в заблуждение, наложил наказание на одного из братьев, некого Лорка, обвиняя его в том, что он одобрительно отзывался о Талвеоне Эйрском. Но Талвеон, как только что было сказано, не преступник. Следовательно, и брат Лорк несет наказание безвинно.

Этими словами - "не преступник" - она опередила официальные решения всех властей, но сейчас такую вольность ей должны были простить.

- О, не хватало нам навлечь на себя еще одну кару Творца за такую несправедливость, - передернул плечами Хосвейн Лореттский, и посмотрел на отца Скейса. - Разберитесь, снимите с этого брата обвинения и наказание, в чем бы оно ни заключалось.

- Да, ваша светлость, - откликнулся Скейс. - Осмелюсь заметить, Лорк всегда был весьма примерным братом.

Ну вот... Незаметно для других Ярла перевела дух. Теперь она действительно сделала все что могла. Остается только распрощаться с ними и удалиться с достоинством. И получить у казначея свое вознаграждение. А по пути в "Золотого карася" завернуть в какой-нибудь безлюдный переулок и разбить кристалл-ловец.

***

Ярла и Лорк сидели в харчевне "Луна и блин", что на Букетной площади. Здесь позавчера - или целую жизнь назад - Ярла не дождалась возвращения Лорка с несостоявшегося свидания с Талвеоном.

Вчерашний день они оба, Ярла - вернувшись из советного дома на постоялый двор, а Лорк - после освобождения из повинной хижины, провели, отсыпаясь. И сегодня, отдохнувшие, чисто вымывшимися, оставившие позади серьезное испытание, ощущали себя другими людьми.

Лорк улыбался, думая о том, как сущие мелочи могут радовать человека. Сегодня можно, не чувствуя голода, спокойно попивать некрепкое кисловатое вино и заедать печеньем. А вчера после обретения свободы на него напал сначала волчий голод, а потом отвращение к еде, и так выворачивало наизнанку, что он думал, это не прекратиться никогда.

Одежда на Лорке была светская. Ярла, заметив это, когда он пришел увидеться с ней в "Золотого карася", ничего не сказала. Лорк хотел там же, в столовой "Карася", и посидеть, но она отказалась, не вдаваясь в подробности и не объясняя, почему ей это не слишком приятно. Просто предложила пойти в другую харчевню. По дороге туда Лорк поинтересовался ее здоровьем, в ответ на что последовало презрительное фырканье. Потребовал рассказать историю пленения ларва - здесь уже от подробных объяснений Ярла не отвертелась. Потом неожиданно спросил:

- Ярла, ты говорила как-то про своего отца. А твоя мать? Ничего, что я расспрашиваю? Она...

- Да ничего, - пожала плечами Ярла, хотя вопрос ее удивил. - Я, видишь ли, - она усмехнулась, - наполовину знатной крови... Моя мать, насколько я знаю, жива и здорова. Она - графиня Тиония Риэд из Виеттии. У них с отцом была настоящая любовь, как говорит моя старая нянька, бывшая служанка графини. Но речи о свадьбе графской дочери и человека без титула быть не могло. Внебрачного ребенка всегда можно пристроить в виде какого-нибудь воспитанника, не удаляя из дома. Но дети видунов обязательно наследуют этот дар, что с материнской, что с отцовской стороны. В моем случае оставаться в графском доме было нежелательно, там мне не дали бы такого воспитания, какое нужно сумеречному охотнику. Не научили бы, чему следует. Это мог сделать только отец.

- Все видуны становятся сумеречными охотниками?

- Нет. Но - большинство.