Убийца наваждений

– Из осенних листьев? – догадался Темре.

Должно быть, выражение его лица стало скептическим.

– Осенние листья, снежинки, птичьи перья, капли дождя, цветочные лепестки, подхваченный ветром пух деревьев тарбри – самый прочный на свете материал, потому что все это в наибольшей степени поддается моим чарам. – Клесто подмигнул. – Сумка из холстины или из толстой кожи морочана не удержит, тебе ли об этом не знать, а палая листва, склеенная моим заклятьем, справится с этой задачей лучше, чем что-либо другое.

Его узкая физиономия с шелковисто-смуглыми впалыми щеками так и лучилась самодовольством, но в то же время в мерцающих чернильных глазах сквозила ирония, словно он посмеивался над собственным хвастовством.

– Я и не знал, что у тебя такая власть над наваждениями, – заметил Темре.

– Не так уж она и велика. Зачаровать морок я смогу, зато развоплотить его ты сумеешь куда быстрее, чем я. Поэтому не рассчитывай, что в трудную минуту я приду на помощь. При всем желании я мало что смогу сделать, разве что оплакать тебя, когда все закончится. У каждого своя сфера влияния.

– Но тогда уверен ли ты, что паучара не выйдет из-под контроля?

– В этом – уверен. – Тонкие темные губы Смеющегося Ловца растянулись торжествующим полумесяцем. – Не забывай о птичьих перьях! Жадный и недалекий смертный, смастеривший куклу, сам позаботился о том, чтобы мы смогли его отыскать.

– Значит, если бы не перья, ты бы не взялся сделать из этой дряни ищейку?

– Разве что если бы он использовал что-нибудь еще тоже мне подвластное, – согласился Клесто. – А девочки твои хороши… Даже не знаю, которая из них мне больше понравилась.

– Какие девочки? – Внезапная смена темы сбила Темре с толку.

– Вчерашние. И та, что побывала здесь, и та, что ходит вокруг да около.

– Ты имеешь в виду Соймелу и Кайри?

– Соймела, конечно, мила и прелестна, – собеседник бросил рассеянный взгляд на вытертый ковер с лилово-коричневым цветочным орнаментом, тот самый ковер, и у Темре зачесались руки свернуть ему шею, – но я сейчас не о ней. Я имею в виду Кайри и вторую, которая прячется.

– Ты знаешь, кто это?

Любопытство пересилило застарелую ревность. Вдобавок если Сой ревновать – то ревновать ко всем сразу, а на такой расход душевных сил Темре не подписывался. Это для него уже в прошлом. Перегорело.

– Чтобы я – и не знал?

– Кто она такая?

– За это будешь мне должен. – Клесто с явным удовольствием прищурился. – Информация стоит… Чего-нибудь да стоит. Я потом скажу тебе чего. Договорились?

Ну уж нет, договариваться с ним таким образом Темре не собирался. Пока еще не спятил.

– Как хочешь, – правильно истолковал его молчание Смеющийся Ловец. – Значит, о ней не будем. Можешь гадать, кто это, как ее зовут, откуда она тебя знает, – и нипочем не догадаешься. Пусть это останется для тебя вечным пробелом, как вырванная из книги страница или посаженная на рисунок клякса, под которой может скрываться все что угодно.

– А от Кайри тебе что понадобилось? – оборвал его убийца наваждений.

– Понравилась. Всего лишь понравилась.

Темре такое признание не обрадовало. Бытует поверье, что Смеющийся Ловец иногда кого-нибудь из людей забирает. Это как будто не смерть, но в то же время совсем не похоже, допустим, на переселение в другой город, потому что те, кого он забрал, становятся волшебными существами вроде него самого, хотя и не настолько могущественными, и составляют его свиту. Королю ведь полагается свита, даже если это Дождевой Король, чье королевство везде и нигде. Все это сказки, страшилки, суеверия… Но во всякой сказке есть зерно истины.

– Не вздумай ее утащить, понял? Держи свои когтистые руки от нее подальше.

– А то что? – поддразнивающим тоном поинтересовался Клесто.

– А то голову оторву.

– Уже пытался оторвать… А потом тебе пришлось переехать на новую квартиру, и все жильцы дома вслед тебе ругались.

– Не трогай Кайри, понял? – раздельно, хотя и сквозь зубы произнес Темре.