Убийца Леди

Кольца наручников соединены металлической цепью в три звена. Хотя их и называют браслетами, носить их совсем не удобно. Если постараться, можно надеть их так, чтобы они не слишком больно впивались в плоть. Но обычно полицейским, которые производят арест, не до нежностей. Им важно как можно скорее заковать преступника. Офицер полиции сжимает наручник, выводя наружу рычажок с зазубренным краем, надевает браслет на запястье арестованного и надавливает на него до тех пор, пока рычажок не вопьется в кость. После наручников руки немилосердно болят; кожа на запястьях часто бывает изодрана в клочья.

С человеком, которого Мейер втолкнул в комнату для допросов, особенно не церемонились. Он затеял перестрелку с целым взводом полицейских; когда его, наконец, схватили, то заковали в наручники с особой мстительностью. Теперь при любом движении арестованный морщился от боли. Когда Мейер с силой втолкнул его в комнату, задержанный невольно задвигал руками, пытаясь сохранить равновесие, и зубчатый рычажок еще глубже впился ему в руку.

— Авторитета из себя корчил, — пояснил Мейер Хоузу. — Пытался справиться с половиной участка. Значит, ты у нас герой?

Задержанный ничего не ответил.

— Вломился в ювелирный на углу Десятой и Калвер, — продолжал Мейер. — Он был внутри с пушкой, когда его заметил патрульный офицер. Храбрый парень. Грабеж средь бела дня. Ведь ты храбрец, да?

Задержанный молчал.

— В ту секунду, как он заметил патрульного, сразу открыл огонь. Парни, которые объезжали квартал на машине, услышали стрельбу и подоспели на помощь, а перед тем сообщили по рации ближайшей к ним бригаде. Те уже позвонили сюда, прося подмоги. Настоящая битва, осада, правда, герой? — спросил Мейер.

Задержанный не проронил ни слова.

— Садись, герой, — пригласил Мейер.

Задержанный сел.

— Как тебя зовут?

— Луис Галлагер.

— Прежде бывал в переделках, Галлагер?

— Нет.

— Мы все равно проверим, так что не пудри нам мозги.

— Я никогда не бывал в переделках, — заявил Галлагер.

— У Мисколо кофе есть? — поинтересовался Клинг и пошел вниз. Карелла поднимался ему навстречу. — Сплавил ее, Стив?

— Да, — отозвался тот. — Ну, как там в доках?

— Жарко.

— Домой-то собираешься?

— Ага. Только кофейку глотну.

— Ты лучше пока не уходи. У нас тут псих на воле болтается.

— Какой еще псих?

— Прислал нам письмо. Собирается прикончить сегодня вечером какую-то бабенку. Оставайся. Ты можешь понадобиться Питу.

— Я устал, Стив.

— Не шутишь? — спросил Карелла, входя в отдел.

— У тебя ведь уже были приводы, Галлагер? — допытывался Мейер.

— Нет. Я ведь вам говорил!

— Галлагер, на нас висит много нераскрытых грабежей.

— Ваши проблемы. На то вы и копы.

— А может, все наши «висяки» — твоих рук дело?

— Сегодня я взял магазин, потому что мне нужны бабки. Вот и все. Я первый раз пошел на дело. Лучше снимите с меня браслеты и отпустите!

— Ах, братишка, ты меня просто сразил наповал, — вмешался в разговор Уиллис и, повернувшись к Хоузу, пояснил: — Он был готов нас всех перестрелять, а теперь просит прощения.

— Кто просит прощения? — обиделся Галлагер. — Я ничего не прошу. Я предлагаю пойти на мировую!

Уиллис уставился на арестованного так, словно тот был опасным психом, который готов полосовать бритвой случайных прохожих.

— Должно быть, это жара виновата, — сказал он невозмутимо.

— Да ладно вам! — тянул свое Галлагер. — Ну так как? Может, дадите мне передохнуть?

— Слушай…

— Да что я такого сделал? Немного пострелял? Может, я кого-то ранил? Нет. Я просто немного вас позабавил. Будьте умниками. Снимите с меня ваши браслеты и отпустите меня подобру-поздорову.

Уиллис удивленно поднял брови:

— Мейер, представляешь, оказывается, он не шутит.

— Ладно тебе, Мейер, — опять начал Галлагер, — будь ум…

Тут Мейер дал ему пощечину.

— Не разевай пасть, герой, пока тебя не спрашивают! И не тычь мне, я тебе не сват и не брат. Так это твое первое ограбление?

Галлагер посмотрел на Мейера, прищурив глаза, и потер о плечо саднящую щеку.

— Ну, легавый, это я тебе припомню!

Мейер снова его ударил.

— Сколько еще у тебя ограблений на территории нашего участка?

Галлагер молчал.

— Тебе задали вопрос, Галлагер, — подтолкнул его Уиллис.

Галлагер перевел взгляд на него, окатив волной ненависти.

Карелла присоединился к коллегам.

— Ну и дела! — присвистнул он. — Привет, Луи!

Галлагер посмотрел на него невидящим взглядом.

— Я вас знать не знаю, — буркнул он.

— Да ладно тебе, Луи! — проговорил Карелла. — Должно быть, память отшибло. Разве ты меня не помнишь? Стив Карелла. Подумай, Луи!

— Ты что, тоже коп? — спросил Галлагер. — Я тебя первый раз в жизни вижу!

— Помнишь булочную, Луи? Давненько дело было. Булочная на Южной Третьей. Теперь вспомнил?

— Я пирожных не ем, — хмыкнул Галлагер.

— Ты там не пирожные покупал, Луи. Ты там кассу брал. А я случайно проходил мимо. Теперь вспомнил?

— А-а, — протянул Галлагер, — вон что!

— Когда вышел, Луи? — поинтересовался Карелла.

— Какая разница? Вышел, и все.

— И опять за свое, — констатировал Мейер. — Так когда ты освободился?