Убийство в старом доме

— Возможно, он отличный полицейский и так далее, но, ковыляя по стройке с перевязанной лодыжкой, он неизбежно становится посмешищем. И потом, как он будет записывать показания, если у него растяжение запястья? Надеюсь, хоть что-то он все же записывает!

— Запястье-то левое, а он правша, — поспешил ответить Моррис. — Тут ему повезло. Конечно, сэр, я приказал и ему и остальным все записывать, как вы велели.

— Отзовите его сюда, — распорядился я. — Пусть, пока нога и рука не заживут, занимается бумажной работой. В конце концов, он представляет столичную полицию, а не челсийских пенсионеров![6]

Я вышел из кабинета, не дожидаясь, пока еще какой-нибудь представитель железнодорожной компании напустится на меня и отнимет у меня драгоценное время своими причитаниями. Конечно, железнодорожники мне не поверят, но в некотором смысле я даже сочувствую им. Я отлично понимаю всю сложность стоящей перед ними задачи. Им предстоит построить не только новый вокзал, но и всевозможные служебные постройки, а также роскошный отель. В газетах написали, что объявлен конкурс на лучший проект этого отеля.

В голову лезли и другие мысли. Неужели наш убийца все это принял в расчет? Пошло ли все в соответствии с его замыслом? Он ведь наверняка считал, что дом обрушится на тело Маделин. Раздавленные останки, которые извлекут из-под обломков, невозможно будет опознать. Разумеется, в таком случае нельзя установить и причину смерти. Скорее всего, следствие пришло бы к выводу, что труп принадлежит какой-нибудь пьяной бродяжке, которая уснула на стройке. Снос трущоб не останавливается ни на минуту; значит, наши расспросы будут торопливыми и поверхностными. Мертвые бродяги, мужчины, женщины, а иногда и дети в Лондоне обнаруживаются регулярно… Ход мыслей убийцы представлялся мне довольно ясно.

И вдруг в дело вмешалась сама судьба. Два землекопа-ирландца вошли в пустой дом до его сноса — наверное, искали какие-нибудь безделушки, оставленные жильцами. Решили немного поживиться… А может, хотели тихонько выпить вдали от бдительного взора десятника Адамса. Маделин нашли, опознали и установили не только причину, но и время ее смерти. Погибла она всего две недели назад, не больше, а без вести пропавшей числится два месяца. Где ее держали раньше? Через десять дней после того, как она покинула дом миссис Парри, она написала бывшей хозяйке письмо — а может, за нее написал кто-то другой? Нет, скорее всего, она все же написала сама. Или ее убийца — очень ловкий мошенник, умеющий подделать любой почерк. Кое-кто прекрасно помнил руку Маделин, и я собрался навестить эту особу — миссис Синклер Беллинг, живущую на Дорсет-сквер.

Я заранее предупредил ее о своем визите, понимая, что она не примет меня в присутствии своих друзей из высшего общества. Меня проводили в малую гостиную, и хозяйка дома представила мне своего сына:

— Это мой сын, Джеймс. Моего супруга, Синклера Беллинга, сейчас нет дома. Он уехал в Южную Америку и до следующего месяца не вернется. В основном он занимается банковским делом, но является и пайщиком Мидлендской железнодорожной компании, которая строит новый вокзал… В его отсутствие роль главы семьи исполняет Джеймс.

Возможно, ее сынок и исполнял роль главы семьи, но внешне показался мне капризным юнцом. На вид ему можно было дать лет двадцать с небольшим. Долговязый, нескладный, он носил очки и то и дело приглаживал жидкие прямые волосы. Джеймс мрачно воззрился на меня, кусая нижнюю губу.

— Что вы хотите узнать? — сухо осведомилась его мамаша. — Наверное, желаете расспросить меня о той несчастной девице Хексем. Но я не знала ее лично. Мне о ней написала приятельница, а я, положившись на ее слова, порекомендовала ее моей подруге миссис Парри. Жалею, что сделала это! Но кто мог знать, что все так обернется?

— Да, мадам, совершенно с вами согласен. После того как ваша приятельница из Дарема рассказала вам о мисс Хексем, вы, насколько я понимаю, вступили с ней в переписку?

— С Хексем? Да, я действительно получила от нее одно-два письма. Я попросила ее написать, где она раньше работала, и переслать мне рекомендательные письма, если они у нее есть. Она прислала письмо от вдовы епископа, чьей компаньонкой она была раньше. Прежняя хозяйка ее очень хвалила. Я понадеялась, что у вдовы епископа хватает здравого смысла и жизненного опыта, и приняла письмо за чистую монету. Сама Маделин, впрочем, тоже производила неплохое впечатление. Сообщила все требуемые подробности о себе. Инспектор, у меня не было оснований, абсолютно никаких оснований, полагать, что она — не та достойная доверия и надежная особа, за какую себя выдает!

— Мадам, вы сохранили ее письма?

— Конечно нет! — обиженно ответила миссис Беллинг. — Не помню, что я с ними сделала… Может быть, я их все передала моей милой подруге миссис Парри, а может, сожгла.

Миссис Парри тоже упоминала о переписке между миссис Беллинг и некоей ее приятельницей из Дарема, но не заикнулась о том, что те письма оказались у нее.