Убийство в соль минор

О спутнице надо рассказать отдельно. Немолодая уже, но хорошо сохранившаяся брюнетка с алыми губами и бледной матовой кожей, она была из тех женщин, которым идут дорогие меха и брильянты и которые умеют все это носить. Большие синие глаза рассматривали меня с живым интересом, почти дерзко, что было позволительно в ее возрасте.

— Вот, познакомься, пожалуйста, деточка, это Ирина Вайс, моя сестра.

— Очень приятно, проходите! — Я никак не могла понять, связан ли визит сестер с намерением Вайса отобедать у меня, своей новоиспеченной внучки, или же они заехали случайно, просто так, навестить Сережу-пианиста.

Меня слегка потряхивало, как человека, принявшего в дар алмаз размером с кулак, подозревающего, что он краденый, и что его все равно придется вернуть, да еще и ответить за кражу.

Ирина Вайс — супруга Михаила Вайса — тоже пианистка.

Из глубины дома доносилась фортепьянная россыпь.

— Стравинский, — тонкие брови Ирины Вайс взлетели вверх, — чудесно!

Она даже немного ожила при звуках музыки.

Я приняла их шубы, пригласила в гостиную, усадила на диван. Они не могли не видеть накрытый к обеду стол на три персоны.

— Вы очень вовремя, сейчас будем обедать. — Я почувствовала, что мои губы никак не хотят складываться в улыбку. — Сережа… Он сейчас занимается, но я его позову.

— О, нет-нет! — Ирина Вайс выставила вперед руку, и воздух буквально разрезал блеск драгоценных камней, украшавших ее перстни. — Пусть занимается, не будем ему мешать. К тому же мы приехали по вашу душу, Валечка. Ведь вас зовут Валентина?

Я кивнула.

— Вы, наверное, думаете, что я пришла к вам со злым умыслом, да? — Голос Вайс дрогнул. Она легко, грациозно поднялась, сделала несколько шагов по направлению к окну. Я давно заметила, что люди, оказавшись в трудной ситуации или во время тяжелого разговора, всегда подходят к окну, словно там надеются почерпнуть силы, от простора ли за стеклом, от свежего ли воздуха.

— Да нет, почему…

— Валя, веришь, я ничего не знала, честно! — вдруг воскликнула Лариса Альбертовна, сцепив намертво пальцы.

— Я, честно говоря, вообще не понимаю, что происходит, — тихо сказала я. — В чем дело-то?

— Да в том, моя девочка, что о романе моего мужа и твоей бабки я знаю всю жизнь! Да-да, не удивляйся! Я все и про нее знаю, и про Риту, дочку ее непутевую, что она сбежала… Вот только о том, что ты, ее внучка, жива, не знала, ей-богу! Да эта история и не всплыла бы никогда, если бы не ты, не факт того, что ты существуешь! Ты — внучка моего мужа! Потрясающе! Ты только не подумай, я не скандалить пришла, вовсе нет! Я просто в шоке от своего мужа, наивного теленка, который полагал, что я все эти годы жила рядом с ним слепая и глухая, ничего не видела и не слышала! Я больше скажу — мне Елена Николаевна очень даже импонировала! Конечно, тяжело было осознавать, что твой муж тебе изменяет, но все мужчины такие. У Вайса случались время от времени романы, но чтобы вот так, чтобы роман длился долгие годы… Меня утешало одно — они почти не видятся. Так, изредка перезваниваются, знаю, что Вайс отправлял дочери деньги, посылки.

— Он придет? — спросила я, напрягаясь и не зная, чего ждать от этого визита.

— Да, безусловно, он просто поехал за цветами. А я, в свою очередь, хочу тебе сказать, что горжусь тобой. Да-да, я, чужая тебе тетка, однако являющаяся женой твоего родного деда, горжусь тем, что ты вот такая, потрясающая! Ведь это ты вытащила Смирнова из ямы, в которую он упал. Ты спасла его! Ты — удивительная девушка! И мне бесконечно жаль, что мы почти четверть века ничего не знали о твоем существовании, а ты, ты, сирота, причем при родном отце, скиталась где-то там, бедствовала. Да мы все виноваты перед тобой! Вот сестра моя, Ларка, виновата в том, что не разглядела блеска в глазах Миши, когда тот бывал в Пристанном. Я — что не пыталась выяснить, как сложилась судьба Маргариты, хотя могла бы через знакомых выяснить, что с ней и как. Это я совсем недавно узнала, что она благополучна, что живет во Франции, с мужем. Но про ребенка я ничего не знала. Совсем. Я, собственно говоря, чего прискакала-то пораньше, и без Миши. Хочу сказать тебе, что теперь у тебя есть семья, поняла? Что двери нашего дома, наших всех домов, и в Германии тоже, распахнуты для тебя, поняла? Что ты можешь жить вместе с нами и сколько тебе будет угодно. Я познакомлю тебя со своими детьми, и вы подружитесь, они хорошие ребята. Господи, это какой-то кошмар… ребенок один скитался…

Она вдруг остановилась и принялась стаскивать с пальца большой перстень.

— Вот, — она протянула его мне, — это мой перстень, это тебе, от нас. Просто подарок. А еще… я буду рада…

И тут ее голос дрогнул, она бросилась ко мне и обняла меня, я чуть не задохнулась в теплом аромате ее изысканных духов.

— Может, у нас с тобой и разная кровь, но я буду рада, если хоть в чем-то заменю тебе мать… или бабку… мне все равно.