Убийство по доверенности

– Я с ним не ссорился. Это он поссорился со мной. Дело вот в чем: дядюшка разругался со своим соседом, полковником Пейтоном. Наши поместья граничат, и речь зашла о нарушении границ во время охоты. Мой дядюшка был очень несдержан и назвал полковника Пейтона браконьером. Я в это не вмешивался, и когда вскоре после их ссоры встретил полковника, то был крайне смущен, так как полагал, что дядюшка не прав. Но полковник обратился ко мне очень радушно и сказал: «Не вижу причины, по которой мы не можем остаться друзьями, Джон. Это просто глупое недоразумение. Я бы дорого отдал, чтобы его не было. В наши дни дуэли вышли из моды, но джентльменам не пристало браниться, как рыночным торговкам. Думаю, однако ж, что меня не сочтут трусом, ибо я ненавижу ссоры». – «Конечно, нет», – сказал я. Полковник, надобно вам знать, участвовал во многих сражениях, и в ящике его стола лежит Крест Виктории. Люси мне его однажды показывала. Люси – его единственная дочь, и мы с ней обручены. В общем, после этого разговора мы с полковником продолжали дружить по-прежнему, потому что я его любил и мне хотелось бы, чтобы оно и дальше так шло. Но наша дружба не нравилась дядюшке, к тому же он слышал, что я в последнее время частенько ездил к Пейтонам. За ужином он в самых непочтительных выражениях отозвался о полковнике и его дочери, а я за них заступился. «По какому праву, наглый мальчишка, ты держишь сторону этого выскочки?» – закричал он. «Пейтоны не менее нас достойны уважения, – ответил я, и это действительно так. – И, что скрывать правду, мисс Люси Пейтон оказала мне великую честь, пообещав стать моей женой». Это его прямо-таки взбесило. Я и повторить не могу того, что он наговорил о полковнике и его дочери. Даже сейчас ему, мертвому, я этого не прощу. Он поклялся, что видеть меня не захочет и разговаривать со мной не станет, если я опозорю себя этим браком. «К сожалению, я не могу изменить завещание, – пригрозил он, – зато, пока я жив, ты ничего не получишь, а я проживу, назло тебе, еще лет сорок. Может быть, этот старый разбойник и примет тебя без гроша. Ступай же, продай себя подороже, если сможешь, и проживай женино приданое, если тебе это по вкусу». Тогда я потерял терпение и кое-что ему сказал.

– Постарайтесь вспомнить, что именно, это важно.

– Я сказал, что плачу ему таким же презрением, что я люблю Люси Пейтон и готов жизнь за нее отдать, если понадобится.

– А не говорили ль вы, что, мол, лучше бы ему не зажиться на этом свете? Сами видите, все к тому и ведет. Кучер мне именно так и сказал. Вспомните – не говорили?

– Может быть; даже скорее всего, но я был в такой ярости, что едва ли думал, что говорю. Я и в виду не имел…

– Кто присутствовал в комнате, когда вы ссорились?

– Кузен Эрик и дворецкий.

– Дворецкий, я полагаю, и разболтал?

– Думаю, что так. Во всяком случае, не Эрик. Его эта история поразила так же, как и меня. Он пытался вмешаться, но от этого дядюшка только еще больше рассвирепел.

– Сколько вы получаете от своего дяди?

– Тысячу фунтов в год.

– И, я полагаю, он мог лишить вас этих денег?

– Разумеется.

– Но он не властен лишить вас поместья. Вы прямой наследник и в настоящий момент являетесь владельцем Беркли?

– Да, но в тот момент, уверяю вас, и в мыслях не было…

– Кто идет за вами в порядке наследования?

– Кузен Эрик. Он на четыре года моложе меня.

– А потом?

– Троюродный брат. Я его едва знаю; у него плохая репутация, и они с дядюшкой друг друга терпеть не могли.

– А ваш дядя и Эрик ладили?

– Не очень-то. Он ненавидел отца Эрика – своего собственного младшего брата – и был жесток к мальчику: оскорблял покойного отца в его присутствии, называл подлецом и все такое. Бедняге Эрику тяжело жилось. Дядюшка смягчился, только получив деньги; тогда он забрал Эрика в поместье и ни в чем ему не отказывал, только нет-нет да и обижал его своими злыми насмешками или бранью. Впрочем, несмотря на все это, Эрик его, кажется, любил.

– Ближе к делу. Больше вы дядю тем вечером не видели?

– Нет, живым я его больше не видел.

– Вы знаете, что он делал утром?

– Только по слухам.

– Слухи обычно и есть лучшие свидетельства, хотя полиция так не считает. И что же вы слышали?

– Дядюшка был помешан на охоте. Я уже сказал, что он поссорился из-за этого с полковником Пейтоном. В двадцати милях отсюда он арендовал болото, чтобы стрелять там куропаток, и никогда не пропускал начала сезона. Он отправился туда с главным лесничим, Ленноксом. Я собирался с ними, но после всего случившегося, конечно, не пошел. Он вернулся, против обыкновения, в полдень и прямо прошел в свой кабинет. Я работал у себя в комнате и слышал, как он шагает мимо моей двери. Позже Эрик видел его спящим в кабинете на диване. Через пять минут после того, как Эрик ушел, я услышал выстрел и побежал туда.

– Вы осматривали комнату, когда обнаружили труп?

– Нет. Эрик хотел, но я подумал, что не стоит. Я просто запер дверь и спрятал ключ до вашего приезда.

– А не могло это быть самоубийством?

– Невозможно. Стреляли в затылок.

– У вашего дяди были враги?