Убийство на улице Морг. Рассказы

– Видите ли, времени у нас было довольно, и мы искали везде. Я ведь собаку съел на этих делах. Я обыскал весь дом, комнату за комнатой, посвятив не менее недели каждой. Мы начинали с осмотра мебели. Отворяли все ящики – вы, я думаю, сами понимаете, что для хорошего сыщика нет потайных ящиков. Олух, а не сыщик, тот, от кого ускользнет при обыске «потайной» ящик. Это такая простая вещь. В каждом письменном столе учитывается для осмотра известный объем – известное пространство. У нас есть на этот счет определенные правила. Пятая часть линии не ускользнет от осмотра. Обыскав ящики, мы принялись за кресла. Подушки были исследованы длинными тонкими иголками, с использованием которых вы знакомы. Со столов мы снимали доски.

– Зачем?

– Случается, что, желая спрятать вещь, снимают доску со стола или другой подобной мебели, выдалбливают в ножке углубление, прячут туда вещь и помещают доску на старое место. Для той же цели служат иногда ножки кроватей.

– А разве нельзя узнать о пустоте по звуку? – спросил я.

– Никоим образом, особенно если дыра заполнена ватой. К тому же нам приходилось действовать без шума.

– Но вы, безусловно, не могли снять или разломать все вещи, в которых письмо могло быть скрыто таким способом. Письмо можно свернуть в трубочку не толще вязальной иглы и спрятать… ну, хоть в резьбе стула. Не могли же вы разбирать по кусочкам все стулья.

– Разумеется нет; но мы сделали лучше – мы осмотрели все стулья, всю мебель, каждую палочку, каждую отдельную планку с помощью микроскопа. Малейшие следы недавней работы не ускользнули бы от нас. Частица опилок от бурава бросилась бы в глаза, как яблоко. Ничтожная царапинка, трещинка в местах соединения планок – заставила бы нас взломать вещь.

– Полагаю, что вы осмотрели и зеркала между рамами и стеклом, обыскали постели, постельное белье, ковры, шторы?

– Само собой; а осмотрев таким образом все вещи, принялись за самый дом. Мы разделили его на участки, пронумеровали их, чтобы не пропустить ни одного, и осмотрели таким же порядком, с помощью микроскопа, каждый квадратный дюйм этого и двух соседних домов.

– Двух соседних домов? – воскликнул я. – Однако же, пришлось вам повозиться!

– Да, но и награда обещана колоссальная!

– А землю вокруг домов тоже осмотрели?

– Она вымощена кирпичом. Осмотр не представлял особенных затруднений. Мы исследовали мох между кирпичами и убедились, что он не тронут.

– Вы, без сомнения, осмотрели также бумаги и библиотеку Д.?

– Конечно; мы осмотрели каждый портфель, каждую папку; каждую книгу перелистовали с начала до конца, а не ограничились одним встряхиванием, как делает иногда полиция. Измеряли толщину переплетов и осматривали их в микроскоп самым тщательным образом. Если что-нибудь было бы запрятано там, мы бы не смогли не заметить. Некоторые из книг, только что полученные от переплетчика, тоже были осторожно исследованы тонкими иголками.

– Вы исследовали полы под коврами?

– Без сомнения. Мы снимали ковры и осматривали доски под микроскопом.

– Обои?

– Тоже.

– Вы заглянули в подвалы?

– А как же!

– Ну, – сказал я, – значит, вы ошиблись; письмо не спрятано в квартире.

– Боюсь, что вы правы, – отвечал префект. – Что же вы мне посоветуете, Дюпен?

– Возобновить обыск.

– Это совершенно бесполезно, – возразил префект. – Я головой поручусь, что письма нет в квартире.

– Лучшего совета я вам не могу дать, – сказал Дюпен. – У вас, конечно, есть точное описание письма?

– О да! – тут префект достал из кармана записную книжку и прочел подробнейшее описание внутреннего и особенно внешнего вида пропавшего документа. Вскоре после этого он ушел в таком угнетенном состоянии духа, в каком я еще никогда не видал этого господина.

Месяц спустя он нанес нам вторичный визит и застал нас за прежним занятием. Усевшись в кресло и закурив трубку, он начал болтать о том о сем. Наконец я спросил:

– Что же с украденным письмом, любезный месье Г.? Я думаю, вы убедились, что накрыть этого министра не легко?

– Да, черт его дери! Я еще раз произвел обыск, но, как и ожидал – без успеха.

– Как велика награда? – спросил Дюпен.

– Огромная! Очень щедрая награда – точной суммы не назову, но скажу одно: я лично выдал бы чек на пятьдесят тысяч франков тому, кто доставил бы мне это письмо. Дело в том, что необходимость вернуть письмо с каждым днем чувствуется все сильнее и сильнее. На днях награду удвоили. Но даже будь она утроена, я не могу сделать больше того, что сделал.

– Ну, знаете, – протянул Дюпен, попыхивая трубкой, – думаю… мне кажется, месье Г., вы еще не все сделали, не все испробовали. Вы могли бы сделать больше, думается мне, а?

– Каким образом?

– Видите ли – сказал Дюпен, выпустив облако дыма. – Вы могли бы… – сделал затяжку. – Посоветоваться кое с кем, а? – сказал он, выдыхая очередное облако дыма. Вы помните шутку о докторе Абернети[58]?

– Нет; черт с ним, с Абернети!