Убийство на Пикадилли

- Ну что ж, это первое, о чем я хотел вас сирость. Относительно второго мы уже с вами все решили прежде, а именно: вы так же решительно утверждаете, что он положил нечто в чашку пожилой дамы и вы это видели собственными глазами. Мне не надо подчеркивать, сэр,- тем не менее Морсби именно этим и занимался,- всю важность данного показания. Короче говоря, на нем основано все наше дело. Тот факт, что он встретился с ней на час раньше, чем была назначена встреча, и не упомянул об этом обстоятельстве, может вызывать подозрения, но это еще не свидетельствует о его вине. Оно еще позволяет предполагать, что пожилая дама покончила самоубийством, после того как он ушел, если у нее было таковое намерение.

- Да, конечно. Но я думаю,- робко возразил мистер Читтервик,- что положение пузырька в ее руке и то, что она, совершенно очевидно, собиралась уходить, может служить важным свидетельством против самоубийства?

- Это так, сэр,- согласился старший инспектор,- да, но все эти мелкие подробности, которые определяют суть дела для нас, не очень вески и убедительны для присяжных. Им потребуется нечто более определенное и солидное. Например, ваши свидетельские показания.

- Да, конечно. Я это очень хорошо понимаю. Нормальные, обычные присяжные не станут осуждать человека на основании того, что они сочтут не стоящими внимания тонкостями.

- И еще, сэр,- сочувственно добавил Морсби,- я хочу добавить следующее: защитник обрушится на вас и это ваше свидетельство, словно грузовик с кирпичом. Он знает, что это единственное доказательное свидетельство и если он его не взорвет, его клиент пойдет ко дну, а если сможет его опровергнуть, то майор будет оправдан. И защитник постарается согнуть вас в бараний рог.

- Да, я конечно должен подготовиться к очень неприятной половине часа,скорбно отозвался мистер Читтервик.

- Это так, сэр. И вот что еще я хочу сказать. Если вы Иногда подумываете, что есть хоть малейшая возможность защитнику выиграть дело, скажите мне об этом. Потому что, если ему удастся опровергнуть ваше свидетельство все дело пропало. Таким образом, у вас есть еще время подумать: вы все так же уверены, что видели руку этого мужчины над чашкой дамы, как тогда, когда позвонили мне в Скотленд-Ярд? Я бы предпочел узнать именно теперь, есть ли у вас на этот счет хоть малейшие сомнения?

- Я не могу сомневаться в том, что видел своими глазами, инспектор,- с чувством собственного достоинства ответил мистер Читтервик.- Уверяю вас, мне не доставляет никакого удовольствия быть орудием справедливости. Совсем, совсем наоборот. Но я могу заверить вас столь же убежденно, как прежде, что у меня нет ни малейшего сомнения относительно того, что я видел, и я не уклонюсь от своего прямого долга в данном деле ни на йоту.

- Тогда все в порядке, мистер Читтервик, сэр,- ответил Морсби с большой сердечностью.- Это хорошо. Ведь, в конце концов, вы позвонили мне именно под впечатлением от увиденного, не правда ли? А это подтверждает, что вы действительно все это видели. Значит, с этим улажено. Ну что ж, надо собираться.

Дружелюбие старшего инспектора почти достигло степени нежности, и мистер Читтервик понял, что любимый баловень полиции с успехом выдержал последнее, скрытое от посторонних глаз натаскивание и теперь считается вполне способным повторить свои трюки на публике.

В качестве награды он насладился переездом из Скотленд-Ярда в окружной участок в настоящем полицейском автомобиле, которым управлял настоящий полицейский в штатском.

Мистер Читтервик не думал, что его так скоро призовут к исполнению долга. А ведь результат будет окончателен, как только он укажет на определенного человека. На этого несчастного обрушится вся тяжесть закона и раздавит его насмерть.

Морсби представил мистера Читтервика сержанту окружной полиции, который тоже окинул его поощрительным хозяйским взглядом. В помещении уже находилась женщина, она, как дали понять мистеру Читтервику, была той самой официанткой из "Пиккадилли-Палас", что подала кофе, ставший роковым. Сержант проинформировал Морсби, что для опознания все готово, все ждут, и без дальнейших проволочек Морсби и мистер Читтервик вместе с женщиной прошли в соседнюю комнату. Мистер Читтервик, к которому приставили констебля, не мог не подумать, что для такой важной процедуры все происходит удивительно неформально. Через две минуты женщина вышла, и мистера Читтервика, у которого чуть-чуть дрожали коленки, в свою очередь сопроводили в соседнее помещение.