Убийство на Аппиевой дороге

— Помнится, у тебя тоже дочка, — тихо сказала Клавдия, — примерно такого же возраста.

— Да, — ответил я. — Диана, ей семнадцать.

Клавдия кивнула. Метелла всхлипнула. Клавдия обняла её и на миг прижала к себе; затем, отпустив, жестом отослала к остальным.

— Она была очень привязана к своему дяде.

— Как это случилось?

— Мы точно не знаем. — Голос у неё был ровный, безжизненный. — Он возвращался из своей виллы — это на юге, за Бовиллами. По дороге на него напали. То ли сам Милон, то ли его люди. Завязался бой. Были убитые, не только Публий. — Голос её прервался. Она перевела дух и продолжала. — Его нашли на дороге — мёртвого. Он просто валялся на дороге, и рядом не было даже никого из его людей! Чужие люди привезли его тело сюда — как раз после захода солнца. Потом стали возвращаться телохранители, некоторые из них. Те, кому удалось спастись. Мы пытаемся выяснить, как это могло случиться.

— Я видел сейчас раненого в той комнате — его допрашивают.

— Это телохранитель Публия — был его телохранителем. Много лет. Как он мог это допустить?

— А тот молодой человек, что его допрашивает?

— Думаю, мой племянник. Старший сын моего брата Аппия. Приехал сюда в носилках вместе со мной и Метеллой. Он любил Публия, как родного отца. — Она покачала головой. — У Публия тоже есть сын, ещё совсем ребёнок. Он был с ним. Где он сейчас, неизвестно. Мы не знаем, что с ним случилось; не знаем даже, жив ли он! — Силы изменили Клавдии, и она расплакалась. Смотреть на это было нелегко. Эко отвёл глаза.

— Клавдия, — тихо сказал я, дождавшись, пока она кое-как справится с собой, — зачем ты послала за мной?

Она растеряно моргнула.

— Даже не знаю. Просто когда я увидела тебя, то подумала… — Она пожала плечами. — Ведь надо что-то делать. Я имею в виду расследование. Искать следы, улики, свидетелей… Ты ведь в этом разбираешься. Публий знал, как это делается, но его больше…

Она прерывисто вздохнула.

— Наверно, мне просто захотелось увидеть кого-то знакомого. Мы ведь расстались, как друзья, верно? — Она коснулась моей руки и попыталась улыбнуться. Улыбка получилась вымученной, хранившей слабый отголосок былого очарования и оттого особенно жалкой. — Кто знает, что теперь будет? Мир перевернулся. Но кто-то должен позаботиться, чтобы виновные были найдены и наказаны. Дети Публия ещё слишком малы, так что придётся нам. Может статься, мы обратимся к тебе. — Клавдия снова вздохнула. — Но это потом. Сейчас мы можем лишь поддерживать друг друга. Теперь я должна быть с ними. — Она кивнула в сторону остальных женщин. — Я нужна Метелле.

Клавдия поднялась. Поняв, что наш визит окончен, я кивнул Эко, и мы оба встали. Та же рабыня, что впустила нас, подошла, чтобы проводить к выходу; но тут Клавдия, успевшая отойти на несколько шагов, внезапно обернулась.

— Погодите. Я хочу, чтобы вы взглянули на него. Чтобы вы увидели, что они с ним сделали.

Мы подошли следом за ней к напоминавшему алтарь столу, возле которого стояла Метелла с двумя другими женщинами и маленькой девочкой. При нашем приближении старшая из женщин обернулась и враждебно уставилась нас. У неё было худое, измождённое лицо. Распущенные в знак траура волосы, почти совершенно седые, спадали до талии. И ни слезинки в глазах — лишь гнев и непреклонность.

— Кто эти люди?

— Это мои друзья. — В голосе Клавдии послышались вызывающие нотки.

— У тебя все мужчины Рима в друзьях ходят. — Женщина наградила Клавдию уничтожающим взглядом. — Пусть ждут вместе с остальными.

— Семпрония, это я попросила их придти.

— Здесь не твой дом, — напрямик заявила Семпрония.

Метелла встала рядом с матерью и взяла её за руку. Старуха продолжала недобро смотреть на них. Четвёртая женщина, всё ещё стоящая к нам спиной, погладила по голове прижавшуюся к ней маленькую девочку. Девочка вывернулась из-под её руки и с любопытством оглянулась на нас.

— Семпрония, пожалуйста, — почти прошептала Клавдия.

— Да, мама, не надо сейчас ссориться. Даже с нашей дорогой Клавдией.

Четвёртая женщина наконец-то обернулась. Глаза её были сухи, и смотрела она без гнева. Голос звучал устало, но то была именно усталость, а не покорность судьбе. И никакой скорби, никакой растерянности в лице — лишь каменное спокойствие. Довольно-таки странно для женщины, только что потерявшей мужа. Возможно, это шок. Вот только взгляд её, устремлённый на нас, был очень уж ясным.

Хотя Фульвия и не обладала красотой своей золовки, её никак нельзя было назвать невзрачной. Я знал, что она примерно лет на десять моложе Клавдии; ей должно быть, не больше тридцати. Сразу же стало ясно, от кого жмущаяся к ней девчушка унаследовала такие большие лучистые глаза. Взгляд Фульвии выдавал острый ум. Ей пока ещё не хватало материнской непреклонности; но вокруг рта уже наметились жёсткие линии, ставшие особенно заметными, когда она обратила взгляд на Клавдию.