Убийства во Флит-хаусе

– Паршиво, как видишь. Хочу предупредить. Если ты хоть раз – хоть раз! – тронешь моего сына даже пальцем, я тебя убью! Слышишь?!

– Слышу. До свидания, Дэвид.

Джулиан вывернулся и зашагал к противоположному тротуару в сопровождении перепуганной Анджелины.

– Слышал, козел надутый?! Я ТЕБЯ УБЬЮ!

– Тебя весь Фолтсхэм слышал, идиот, – буркнул Джулиан. – Пойдем, бог с ним. Он пьян в стельку, не понимает, что несет.

Дэвиду сигналили: он так и стоял посреди дороги, глядя вслед Анджелине с Джулианом.

Оказавшись в машине, Анджелина залилась слезами. Джулиан неуверенно погладил ее по плечу:

– Ну-ну, все позади. Он просто пьян.

– Господи, как нам тут жить, Джулиан? Я каменею от страха каждый раз, когда из дома выхожу! Может, лучше переехать? Может, это единственный выход?

– Ни в коем случае. Нас не выживет из города какой-то жалкий алкоголик. Закон на нашей стороне. – Джулиан вздохнул и завел «Мерседес». – Интересно, получится ли раздобыть новый судебный запрет? Похоже, теперь защита понадобится еще и мне. Ничего, угрозы Дэвида слышали многие, так что свидетелей у нас полно. Жаль, что он не напал на меня физически, тогда я бы действительно смог принять меры.

– Боже, Джулиан! – Анджелина спрятала лицо в ладонях. – Перестань!

– Прости, но я и правда не сделал ничего плохого, а чувствую себя так, будто сделал. Меня уже тошнит от этого. Не плачь, пожалуйста. Все уладится, ты же знаешь.

Она кивнула.

– Да, просто сейчас так тяжело… Давай съездим в школу? – Анджелина коснулась руки Джулиана. – Хочу навестить Рори.

– Конечно, давай. Затем пообедаем в том симпатичном пабе в Иттерингеме. Нам обоим не помешает выпить.

* * *

Анджелина отправилась в школу к Рори, а Джулиан остался в машине на гостевой парковке. Публичный выпад Дэвида порядком его напугал – и взбесил.

Джулиан посмотрел на лужайку перед часовней. В бытность учеником он сам частенько валялся здесь в траве вместе с друзьями, нежился на летнем солнце.

Из столовой вышел человек.

Джулиан вцепился в руль, пальцы побелели, от лица отхлынула кровь.

Человек прошел в десяти шагах. Джулиану немедленно захотелось пригнуть голову, спрятаться. Ладони вспотели, сердце бешено застучало, живот свело. Человек пересек лужайку и исчез в одном из зданий.

Джулиан сидел, глядя в пустоту. Возвращения Анджелины он даже не заметил.

– Рори спал, я не стала его будить. Выглядел хорошо. Приеду еще раз чуть позже. – Она подождала ответа. – Дорогой? Ты в порядке? Джулиан!

Он с трудом вернулся в настоящее, кивнул:

– Да.

– Ты будто привидение увидел.

Так оно и было.

– Все хорошо. – Джулиан нащупал ключи, завел машину.

– Наверное, отсроченный шок после нападок Дэвида, – решила Анджелина, когда они отъехали от парковки. – Самое время пообедать и немного отойти от волнений.

– Согласен. – Джулиан улыбнулся. – И знаешь, я тут поразмыслил… Может, нам и правда подумать о переезде? Начнем с нуля там, где нас никто не знает.

– Может быть. Посмотрим, как пройдут каникулы с Рори. Перемена обстановки нам всем пойдет на пользу. Вернемся – и тогда решим.

Джулиан сжал ее руку:

– Договорились.

Глава одиннадцатая

Джаз ехала по знакомым кембриджским улицам с малознакомым односторонним движением.

Она припарковалась на месте, закрепленном за машиной родителей, прошла мимо дома Вульфсона – уродливого здания из стекла и бетона, возведенного в семидесятые годы, которое обеспечивало дополнительное размещение студентам Тринити-колледжа. В арке кивнула привратнику и пересекла Большой двор.

Загадочность и великолепие университета никогда не трогали Джаз – возможно, потому что она здесь выросла. Однако по возвращении из Флоренции, под влиянием ее прекрасной архитектуры, Джаз начала видеть Кембридж в другом свете.

Безусловно, пейзаж с моросящим дождем и мокрой травой в центре двора не слишком походил на площадь Дуомо в лучах мягкого осеннего солнца, однако величественные здания с готическими окнами, окружавшие Джаз со всех сторон, вселяли спокойствие.

Она свернула к одному из входов, дошла до квартиры родителей и постучала. Семейные преподаватели обычно не жили внизу, но для отца-инвалида комнаты на первом этаже подходили идеально.

После стрельбы университет очень поддержал родителей и предложил им прежние должности в Тринити-колледже. Правда, отец так и не смог вернуться к работе – врачи признали его слишком слабым для подобных нагрузок.

Зато мама Джаз, Селестрия, содержала обоих: преподавала английский и неустанно развивалась. Недавно она успешно опубликовала книгу, критикующую плачевное состояние грамматики и пунктуации в современном обществе. Книга неожиданно стала бестселлером и обеспечила родителям безбедную старость.

Отец тоже не бездельничал. Время от времени он замещал священника, вел службы и читал лекции по богословию. Студенты Тринити ценили Тома Хантера за умение слушать и поверяли ему свои беды.

Колледж помог переоборудовать комнаты под нужды Тома, он покидал квартиру без посторонней помощи, разъезжал повсюду в электрическом кресле-каталке, что дарило обоим родителям приятное ощущение независимости.