Убийства в Полянске

– Так вот, Кирилл Александрович, лично я убеждена, что это дело рук одного человека. Очень уж схожи обстоятельства. Надеюсь, на этот-то раз вы его не упустите? – спросила она, устремив большие голубые плаза на следователя.

Попову стало как-то неловко, но все же он бодро сказал:

– А как же, это наша работа. – Потом добавил: – А вы не вспомнили ничего, что касалось бы кражи у вас, что-нибудь, что вы забыли тогда?

Супруги неуверенно переглянулись.

– Я помогу вам, – сказал Попов. – Ну вот хотя бы, например. Кажется, вы в тот день уезжали в Лугу, так у меня записано. Может быть, припомните, кому вы говорили, что собираетесь уехать?

Синицкие снова обменялись быстрым взглядом, и, наконец, Артамон Георгиевич медленно проговорил:

– Ну, я не знаю, мы действительно вспомнили, что говорили, правда, вскользь об этом нашему старому другу, но это пожилой человек, и вы, конечно, не можете подозревать…

– Кто он? – перебил его следователь.

– Не он, она. Анна Дмитриевна Тарасова.

Следователь и лейтенант медленно шли к дому Терентьева.

– А ведь вы совсем не эту фамилию ожидали услышать, Кирилл Александрович, – вдруг сказал Скворцов, проницательно глядя на следователя. – Вы даже опешили.

– Кого же, по-вашему, я думал, назовут?

– Артамона Матвеевича Бочкина. Угадал?

– Угадали, – со вздохом произнес Попов.

– Вы разочарованы? – спросил его Скворцов.

– Признаться, да. Кажется, все запутывается еще больше.

– Что вы намерены делать теперь? – поинтересовался Скворцов.

– Поеду в Лугу к прокурору. А вы, Владимир Андреевич, оставайтесь и координируйте действия утесовской милиции.

– Хорошо, – сразу согласился Скворцов, как будто только того и ждал. – У меня к вам тоже будет встречная просьба.

– Какая?

– Оставьте мне все протоколы.

– Зачем они вам, боитесь, что я рухну под такой тяжестью?

– Доверьтесь мне, Кирилл Александрович, – мягко попросил Скворцов, – оставьте протоколы.

Попов бросил быстрый проницательный взгляд на коллегу, потом кивнул.

– Хорошо. Будь по-вашему.

– Спасибо, – сердечно поблагодарил его Скворцов.

Через полчаса Попов уже сидел в машине, прощаясь с лейтенантом. Водитель завел мотор, но в этот момент следователь вдруг высунулся из окошка и весело проговорил:

– Передавайте от меня привет Таисии Игнатьевне.

Машина уже скрылась за поворотом, а изумленный Скворцов все еще смотрел ей вслед. Попов оказался прав. В тот же вечер Скворцов встретился с Сапфировой.

– Я выполняю свое обещание, – серьезно произнес он. – Вот все протоколы, я очень рассчитываю на вашу помощь. И я даже действую официально, по заданию прокурора, – улыбнулся он.

– И прокурор разрешил вам знакомить подозреваемых с протоколами? – улыбнулась в ответ она.

– А я вас не подозреваю, – уклонился от прямого ответа Скворцов. Он оглядел её маленькую хрупкую фигурку и добавил: – Не хочу вас обидеть, Таисия Игнатьевна, но вам вряд ли бы удалось задушить Тишкину без борьбы, а уж перетащить труп тем более.

– А вы думаете, труп тащили? – хитро блеснула глазами старушка. Скворцов шутливо погрозил ей пальцем.

– Сначала прочтите – тогда поговорим. А сейчас извините, у меня много дел. Кирилл Александрович уехал и оставил командование мне.

– А вы обеспечили мне бессонную ночь, – пожурила его Таисия Игнатьевна, но в глазах у нее затаились веселые искорки.

Уже в дверях лейтенант обернулся и, взглянув на Таисию Игнатьевну, вдруг выпалил:

– А знаете, вы очень похожи на мою бабушку. – Через секунду он был уже за дверью.

«Молодежь», – улыбаясь подумала Сапфирова, глядя ему вслед, и вдруг неожиданно для самой себя звонко рассмеялась.

Глава 27 Новая жертва

Анна Петровна стирала. Её тренированные, огрубевшие от работы руки привычно терли, полоскали, отжимали белье, которое она сразу же развешивала на веревке на солнышке. События последнего месяца несколько выбили из колеи Анну Петровну, что было весьма нелегким делом, ибо она была на редкость спокойным и флегматичным человеком. Но убийство и вот теперь кража сильно раздражали её, если не сказать больше – злили. Постоянные допросы у следователя, желавшего непременно узнать у нее то, о чем она не имела ни малейшего представления, стояли у Анны Петровны как кость в горле. Дочкиной было неприятно, что эти страшные события разыгрались в её родной деревне.

«Куда же катится мир? – с грустью подумала она и тут же мысленно ответила себе: – Не иначе как в преисподнюю». Анна Петровна никогда не искала утешения в религии. Она всегда считала, что Бог – это природа, и этому Богу она поклонялась страстно и от чистого сердца. Но Анне Петровне было непонятно, как рядом с таким великолепием, спокойствием природы могли происходить столь ужасные вещи, как убийство и кража. И где? В Полянске, в том самом Полянске, где она родилась, где прожила всю жизнь. Дочкина тряхнула головой, откидывая сбившуюся на лоб седеющую прядь. «Скоро закончу с бельем и пойду посидеть на реку, день-то какой прелестный», – решила она.