Убийства в Чумном дворе

– Ладно. Теперь я признаю, что все это стало нам известно поздновато. Итак, я собираюсь начать с самого начала и проследить историю с учетом того, что можно было бы из нее извлечь, даже если бы я сначала наткнулся на Джозефа. Предположим, мы не знаем, что Гленда Дарворт – это Джозеф. Мы ничего не знаем – мы просто сидим и анализируем факты… Мы решили, что у Дарворта был сообщник, который собирался помочь ему инсценировать нападение призрака Льюиса Плейджа. Этот сообщник должен был пойти в музей и забрать кинжал. Маленький трюк с затрудненным движением шеи на манер Льюиса Плейджа должен был привлечь внимание обслуживающего персонала. Дарворт знал, что газеты это подхватят и сделают прекрасную рекламу его замыслу. Мы даже выяснили, как было совершено настоящее убийство: пулями из каменной соли, выпущенными кем-то с крыши через одно из этих зарешеченных окон. Если бы Дарворт почистил свой токарный станок и если бы Тед так небрежно не упомянул об этих скульптурах, для нас это могло кончиться ничем. Господи! – проворчал Г. М., поспешно отхлебывая свой пунш. – Гореть мне в огне, но я боялся, что вы сами догадаетесь, да, боялся.

Он свирепо посмотрел на нас.

– Если бы кто-нибудь из вас испортил мой замысел, я бы повесился или вообще плюнул бы на все это дело. Я не против помочь, но вы должны позволить старому ветерану поступать по своему разумению, иначе он не станет в это играть. Хм. Мне даже пришлось сказать Мастерсу, чтобы он не пробовал на вкус тот порошок, иначе он бы понял, что это соль, и тогда даже его мозг, возможно, заработал бы в нужном направлении. Уф. Ну что ж! Это все, что нам известно. Вот тут-то мы и начинаем искать убийцу. Мы оглядываемся по сторонам. И что же – прямо на нас явно смотрит человек, у которого больше всех шансов стать сообщником. А именно Джозеф. Так почему бы нам сразу не заподозрить его и не привлечь к нему всеобщее внимание?

С трубкой в руке Г. М. еще раз оглядел всех нас:

– Во-первых, потому, что это всего лишь юнец – слабоумный наркоман, находящийся под влиянием Дарворта и, несомненно, накачанный морфием после совершения убийства. Во-вторых, потому, что, как нам было сказано, Дарворт держал его в качестве подставного лица или прикрытия для своей деятельности, а Джозеф ничего не знал. В-третьих, потому, что, по-видимому, у него было безупречное алиби, и все это время он сидел и играл в карты с Макдоннеллом.

Г. М. хохотнул. После титанических усилий он раскурил трубку, вдохнул успокаивающий дым, и его взгляд снова стал отсутствующим.

– Ребята, видите ли, это была довольно хитроумная затея. Сначала все было очевидно, затем все погрязло во множестве намеков или фактов, отчего пошли разговоры: «Бедный Джозеф! Подставили. В этом нет никаких сомнений». О, я знаю. Я сам купился на это, на несколько часов. А затем я начал размышлять. Это было забавно, но, когда я перечитал все эти показания еще раз, то выяснил, что никто в кругу знавших Джозефа почти год никогда не подозревал его в наркомании, до той ночи. На самом деле, это стало шоком для всех. Возможно, конечно, все это время Джозеф и Дарворт скрывали сей факт, хотя это было бы непросто, но зачем? Какой смысл в постоянном накачивании Джозефа наркотиками? Зачем колоть ему морфий перед сеансом – разве это не очень дорогой, опасный и сложный способ замутить мозги, когда с таким же успехом можно использовать дешевые легальные капли из аптеки и без всяких опасных последствий? Чего вы этим добьетесь? В результате вы получите наркомана, который в любую минуту может проболтаться и наговорить лишнего. И почему бы не использовать гипноз, если Джозеф был таким податливым объектом? То есть не слишком ли подозрительным и хлопотным был сам способ заставить юнца молчать в кабинете медиума, пока Дарворт манипулировал проводами. Это показалось мне… Вам даже не нужно было бы усыплять слабый разум, чтобы сделать это. Итак, спросил я себя, откуда впервые взялось это предположение о том, что он наркоман? Впервые об этом упомянул сержант Макдоннелл, который расследовал это дело; но больше никто, пока это не было подтверждено тем, что Джозеф явно проявил себя в состоянии наркотического опьянения и начал болтать. Тогда меня осенило, ребята, что из всех непоследовательных, сомнительных и подозрительных вещей, которые мы слышали по этому делу, история Джозефа была самой сомнительной. Сначала он сказал, что взял иглу для подкожных инъекций и морфий у Дарворта и ввел себе дозу. Так вот, согласитесь, это крайне маловероятно…

Майор Физертон, поглаживая свои седые усы, прервал его:

– Но, черт возьми, Генри, ты сам сказал в этом кабинете, что он делал это с молчаливого одобрения Дарворта…