Убийства на улице Морг. Сапфировый крест

Осенью 18… года одним ветреным вечером, когда наступили сумерки, я предавался двойному удовольствию – размышлял и курил пенковую трубку в обществе своего друга Ш. Огюста Дюпена в его небольшой библиотеке, вернее сказать, в хранилище для книг, au troisième дома № 33 на улице Дюно, что в Сен-Жерменском предместье Парижа. Не меньше часа мы хранили полнейшее молчание, и, какой-нибудь сторонний наблюдатель, увидев нас, решил бы, что мы оба заняты созерцанием вьющихся клубов дыма, заполняющих комнату. Но на самом деле я про себя обдумывал те вопросы, которые мы обсуждали чуть раньше вечером – случай на улице Морг и тайна убийства Мари Роже. Поэтому я посчитал совпадением, когда дверь распахнулась и в комнату вошел наш старый знакомый, месье Г., префект парижской полиции.

Мы сердечно его приветствовали, поскольку в человеке этом любопытного не меньше, чем отвратительного, и не виделись мы уже несколько лет. Сидели мы в потемках, поэтому Дюпен поднялся, чтобы зажечь лампу, но, так и не сделав этого, сел, когда Г. сообщил, что пришел посоветоваться с нами, или, точнее, просить совета у моего друга по поводу какого-то официального дела, которое уже доставило ему массу хлопот.

– Если ваше дело требует умственного напряжения, – заметил Дюпен, отнимая руку от фитиля лампы, – лучше выслушать его в темноте.

– Еще одна из ваших странных привычек? – спросил префект, который «странным» называл все, что не было доступно его пониманию, и потому жил в окружении сплошных «странностей».

– Совершенно верно, – согласился Дюпен, предлагая гостю трубку и выкатывая перед ним удобное кресло.

– Что случилось на этот раз? – поинтересовался я. – Опять какая-то загадка? Надеюсь, не очередное убийство?

– Нет-нет, никаких убийств. Дело-то как раз очень простое, и я не сомневаюсь, что мы справимся с ним своими силами… Просто я подумал, Дюпену будет любопытно узнать подробности, уж очень оно, знаете ли, странное.

– Простое и странное, – заметил Дюпен.

– Ну да… Хотя и не совсем так. Понимаете, мы все в недоумении, именно потому, что дело совершенно простое и тем не менее оно поставило нас в тупик.

– Возможно, именно его простота и сбила вас с толку, – предположил мой друг.

– Да ну, что за глупости! – рассмеялся префект. – Как это так?

– Возможно, тайна раскрывается слишком просто, – пояснил Дюпен.

– Господи Боже, откуда такие идеи?

– Отгадка несколько слишком очевидна.

– Ха-ха-ха! А-ха-ха!.. О-хо-хо! – от хохота нашего гостя затряслись стены. – Дюпен, ну вы меня просто уморили.

– Так что, в конце концов, случилось? – спросил я.

– Сейчас расскажу, – успокоив себя долгой затяжкой, ответил префект и опустился в кресло. – В двух словах, но, прежде чем я начну, позвольте предупредить вас, что это дело требует соблюдения строжайшей тайны, и я могу лишиться должности, если станет известно, что я кому-то о нем рассказал.

– Продолжайте, – произнес я.

– Или нет, – сказал Дюпен.

– Ну что ж… Мне из самых высоких кругов частным образом сообщили, что из королевской резиденции похищен определенный документ первостепенной важности. Известно, кто его похитил. В этом нет сомнения, потому что видели, как этот человек его брал. Кроме того, известно, что документ все еще находится у него в руках.

– Откуда это известно? – спросил Дюпен.

– Это вытекает из самой природы документа, – ответил префект. – Если бы он сменил владельца, это наверняка привело бы к определенным последствиям, но ничего подобного до сих пор не произошло. Я имею в виду, если бы похититель использовал его в тех целях, для которых выкрал.

– Вы не могли бы выражаться яснее, – попросил я.

– Я могу лишь добавить, что бумага эта дает ее владельцу некоторую власть в определенных кругах, где эта власть имеет огромное значение. – Префект считал себя великим дипломатом.

– Все же мне еще не все понятно, – сказал Дюпен.

– Да? Ну, если раскрыть содержание этого документа третьей стороне (имен называть я не буду), это бросит тень на одного очень высокопоставленного человека, и это дает его владельцу власть над той знатной особой, чьи честь и спокойствие оказались под угрозой.

– Но чтобы иметь такую власть, – вставил я, – вор должен знать, что той особе известно, кто вор. Кто же осмелится…