Убийства на улице Морг. Сапфировый крест

– Полковник, – сказал отец Браун, – поверьте, этот архангел дерзости, который украл ваши вилки, прошел по этому коридору туда и обратно двадцать раз, на глазах у всех, при полном свете ламп. Он не прятался и не забивался в угол, где его стали бы искать те, у кого могли возникнуть подозрения. Он постоянно двигался вот здесь, в прекрасно освещенных коридорах, и везде, где бы он ни находился, он выглядел так, будто имеет полное право там быть. Не спрашивайте, как он выглядел, вы сами сегодня вечером видели его шесть или семь раз. Вы, вместе с остальными большими людьми, ждали в гостиной рядом с террасой в конце этого коридора. Когда он оказывался среди вас, джентльменов, он вел себя, как официант, семенил с опущенной головой, с болтающейся салфеткой. Он молча проскальзывал на террасу, делал там что-нибудь на столе и снова пролетал мимо вас обратно в сторону служебных помещений. Попадая в поле зрения администратора и остальных официантов, он манерами и внешним видом, словом, полностью преображался. Мимо официантов он проходил с рассеянным высокомерием, которое все они привыкли видеть на лицах своих богатых клиентов. Их не удивляло, что кто-то из важных господ разгуливает по всему дому, словно зверь в зоопарке. Как им хорошо известно, ничто так не отличает представителей высшего общества, как привычка ходить там, где вздумается. Потом он делал вид, что ему прискучило прогуливаться по этому коридору, он заворачивал за угол и шел мимо застекленной будки. Проходя мимо гардероба, вот здесь, где сейчас стоим мы, он снова, как по волшебству, преображался и дальше под видом раболепного официанта шел к двенадцати рыболовам. Стали бы джентльмены обращать внимание на какого-то случайного официанта? Стали бы официанты в чем-то подозревать первосортного джентльмена? Пару раз он даже позволял себе и не такое. Рядом с личным кабинетом хозяина заведения заявил, что ему хочется пить и потребовал принести сифон содовой. Потом благодушно сказал, что сам отнесет его, и так и сделал. И среди вас появился уже с ним. Что тут подозрительного – официант выполняет свои обязанности. Конечно, долго так продолжаться не могло, но ему нужно было продержаться всего лишь до того времени, пока подадут рыбу.

Труднее всего ему пришлось, когда официанты выстроились у стены, но и тут он исхитрился: встал точно на углу, таким образом, чтобы джентльмены приняли его за одного из официантов, а официанты посчитали джентльменом. Все остальное было делом техники. Если вне террасы он попадался на глаза какому-нибудь официанту, тот видел флегматичного аристократа, решившего размять ноги. За две минуты до того, как с рыбным блюдом было покончено, он снова принял облик юркого слуги и собрал опустевшие тарелки. Их он поставил на буфет, серебро засунул себе за пазуху, отчего фрак у него на груди оттопырился, и, как заяц, дал стрекача по коридору (я услышал его топот), пока не добежал до гардероба. Здесь ему оставалось последний раз изобразить из себя плутократа, плутократа, которого срочно вызывают дела, дать номерок гардеробщику и уйти так же красиво, как он зашел. Но… Но случилось так, что гардеробщиком этим оказался я.

– Как же вы с ним поступили? – вскричал полковник в необычайном волнении. – Что он рассказал вам?

– Прошу прощения, – бесстрастно произнес священник, – но на этом история заканчивается.

– И начинается самое интересное, – пробормотал Паунд. – Его профессиональные приемы я, похоже, понял, но ваши…

– Мне пора идти, – просто сказал отец Браун.

Вместе они прошли по коридору к вестибюлю, где увидели свежее веснушчатое лицо герцога Честера, который жизнерадостно бросился к ним.

– Я вас повсюду ищу, полковник, – восторженно воскликнул он. – Идемте скорее. Обед продолжается, старый Одли собирается произнести речь в честь спасения вилок. Мы хотим заложить новую традицию, ну, понимаете, чтобы увековечить это событие. В самом деле, ведь это вы их вернули! Вы бы что предложили?

– А знаете, – сказал полковник, глядя на него с усмешкой, – я бы предложил, чтобы отныне мы носили не черные, а зеленые фраки. Кто знает, какая путаница может возникнуть, когда ты так похож на официанта.

– А, бросьте! – отмахнулся молодой человек. – Джентльмена невозможно принять за официанта.

– А официанта за джентльмена, – все с той же насмешливой улыбкой произнес полковник. – Преподобный сэр, вашему другу, должно быть, пришлось очень постараться, чтобы изобразить из себя джентльмена.

Отец Браун застегнул простенькое пальто на все пуговицы под самое горло (на улице было ветрено) и взял со стойки свой простенький зонтик.

– Да, – сказал он. – Быть джентльменом не просто. Но, знаете, иногда мне кажется, что официантом быть может почти так же утомительно.

И пожелав им всего хорошего, он толкнул дверь этого дворца удовольствий. Золотые врата закрылись у него за спиной, и он торопливо зашагал по темным мокрым улицам в поисках дешевого омнибуса.

Таинственный сад