Убежище

Я оглядываюсь вокруг, замечая библиотеку, кабинет, какую-то гостиную. Тут практически все темного цвета и сделано из дерева: лестница, мебель, некоторые стены… Когда мы проходим мимо лестницы, краем глаза я замечаю силуэт, стоящий наверху, и поднимаю взгляд.

Это мальчик. Он прислонился к стене, скрестив руки на груди, и внимательно смотрит на нас. У него, как и у меня, темные волосы, но глаза, прищуренные и невозмутимые, кажутся темнее моих. Что-то в его взгляде заставляет меня сжаться. Это он?

– Подождите здесь, – говорит мужчина.

Мы с мамой останавливаемся у двери, а слуга сворачивает за угол.

Мама держит мою ладонь обеими руками. Она делала так, когда пару лет назад к нам домой приходили из службы защиты детей, и еще, когда моим настойчивым учителям удавалось убедить ее посещать родительские собрания. Мама нервничает.

Я слышу чьи-то тяжелые шаги. Сердце подпрыгивает к горлу, и на мгновение я перестаю дышать. На пол падает тень. Подняв глаза, вижу высокого, хорошо одетого мужчину, стремительно приближающегося к нам. Темные волосы с проседью, красивый черный костюм и рубашка, начищенные туфли… Я смотрю на него широко распахнутыми глазами. От его сильного запаха – смеси одеколона и табака – у меня перехватывает дыхание.

Подойдя к матери вплотную, он рявкает таким грозным голосом, что мои руки начинают дрожать:

– Знаешь, что может быть хуже бедной шлюхи-наркоманки? Мертвая бедная шлюха-наркоманка.

Потом он смотрит на меня и приказывает:

– Сядь. Живо.

Прерывисто дыша – глубже не получается – я плюхаюсь на скамейку и нервно дергаю себя за пальцы. Мужчина толкает маму к двери, за которой я вижу стол и какие-то книги, а затем закрывает ее.

О боже. Он такой жестокий. Почему? Да, мать может создавать проблемы, и даже я иногда стыжусь ее, но никогда не желала ей зла.

Я моргаю, чтобы остановить внезапно накатившие слезы. Мне не хочется здесь находиться. Эти люди просто ужасны. По словам мамы, мой папа владеет медиакомпанией и состоит в нескольких советах директоров, что бы это ни значило, но, помимо этого, занимается чем-то еще. Она работала у него, но не уточняет, кем.

Мне хочется уйти. Я не хочу иметь ничего общего с отцом, не хочу больше ничего знать о нем.

Мой взгляд улавливает какое-то движение. Подняв глаза, я вижу, что по коридору идет тот темноглазый мальчик. Он выглядит расслабленным, держит за горлышко зеленую бутылку и вдруг, остановившись у дверного проема, поворачивается ко мне.