Убежище

– Да, думаю, я узнала все, что хотела, – ответила Бэнкс.

После этого она развязала белый фартук, опоясывающий талию, и бросила его на тележку с едой.

Я с трудом сглотнул ком, образовавшийся в горле. Твою мать.

Эти темные волосы, спрятанные под кепкой, тонкие плечи и точеная челюсть, мужская одежда, которую она раньше носила… Теперь вместо запомнившихся мне грязных джинсов, дырявых кроссовок и огромной толстовки, на ней были черные брюки, рубашка и полосатый галстук.

Я посмотрел вниз. Ее ногти по-прежнему были грязными, чего не скрывали кожаные перчатки без пальцев.

Развернувшись, Бэнкс вышла из столовой, подхватила пиджак со стула, стоявшего в коридоре, и вскоре скрылась из виду. Часто дыша, я проводил ее взглядом.

– Джентльмены, – сказал Хэнсон. – Ассистентка мистера Торренса проинформирует его о результатах встречи, и с вами свяжутся. Если закончили, я вас провожу.

– Минуточку, – рявкнул Майкл. – Это и был его ассистент?

Я выдохнул и посмотрел на него.

– Это Бэнкс.

Он недоуменно нахмурился, однако спустя минуту обернулся в ту сторону, куда она ушла. У него буквально отвисла челюсть.

– Что такого она услышала, чтобы проинформировать его? – обеспокоенно уточнил Уилл. – Мы сказали что-то не то?

Я тихо засмеялся; кровь вдруг вскипела, когда на меня нахлынули воспоминания о той ночи.

– Думаешь, она нас помнит? – спросил Майкл.

Мы все последовали за Хэнсоном из столовой к входной двери. На ходу я едва слышно пробормотал:

– Она хоть понимает, что на этот раз его нет рядом, и никто не встанет у меня на пути?

Глава 4 Кай

Ночь Дьявола, шесть лет назад

После происшествия в исповедальне я весь день был на взводе. Оглядывался через плечо, внимательнее рассматривал людей в коридорах и на уроках.

Я должен знать ту девчонку, так ведь? Меня-то она точно знала.

И что, черт побери, она имела в виду, когда сказала, что хочет меня украсть? Я бросил взгляд на девушек, сидевших на скамейках вокруг баскетбольной площадки. Они ждали окончания тренировки, чтобы пообщаться с парнями.

Любая из них, любая ученица нашей школы могла оказаться моей таинственной незнакомкой. Хоть я и не имел ничего против маленьких тайн, но все же предпочитал быть осведомленным. Предпочитал быть кукловодом, а не марионеткой.

Бросив мяч Уиллу, я побежал к другому концу площадки вместе с остальными игроками. Двадцать пар кроссовок со скрипом заскользили по паркету. Мяч перешел из рук в руки еще два раза, прежде чем вернуться ко мне. Я поймал его, тяжело дыша и ощущая, как выступивший на спине пот охлаждал мою кожу. Оттолкнув разыгрывающего защитника, наступавшего сзади, дриблингуя и уворачиваясь, я сделал бросок. Мяч описал в воздухе высокую дугу, коснулся обода, но в корзину не попал. Я сжал челюсти, когда он угодил прямо Дэймону в руки.

Довольный моим промахом, парень ухмыльнулся и вернулся к противоположному кольцу.

Внутри вскипала злость, но ее не стоило показывать. Я не должен был промазать. Мои мысли были заняты девчонкой. Я не смогу думать ни о чем другом, пока не выясню, кто она такая. Мне следовало ворваться в исповедальную кабинку и встретиться с ней лицом к лицу, когда у меня был шанс.

Дэймон передал пас Майклу, футболка которого свисала сзади из-за пояса шортов. Поймав мяч, тот понесся вперед. Я заметил какое-то движение слева и, повернув голову, увидел, как ветви и листья двенадцатиметровых сикомор хлестали по окнам спортзала.

– Твою мать, ветер просто бешеный, – сказал подбежавший ко мне Уилл. Двигаясь легко и быстро, поглядывая одним глазом на мяч, он бросил на меня мимолетный взгляд и улыбнулся. – Ночь сегодня будет дикая.

Дикая. По сравнению с чем?

В отличие от меня, моему другу даже Ночь Дьявола была не нужна в качестве предлога, чтобы слететь с катушек. А я только в эту ночь позволял себе принимать действительно плохие решения. Решения, спровоцированные исключительно желанием и эгоизмом, потребностью перестать методично продумывать каждое свое действие, каждую деталь. Меня не воспитывали с установкой, что я должен быть идеальным, но приучили делать все со стремлением к совершенству. Неторопливо, аккуратно, сосредоточенно… Я должен наливать кофе в чашку с тем же старанием что и выполнять тест по математике. Или ремонтировать свою машину.

Или трахаться с девушкой.

И сейчас я был более чем готов развеяться. Моя плохая сторона отчаянно рвалась на свободу.

Однако вместо того, чтобы предвкушать все возможные способы замарать руки этим вечером, я был одержим ею и мыслями о том, увидимся ли мы. Как я ее узнаю?