Убеждения и привычки. Как изменить?

Тимоти Лири исследовал явление импринта у людей. Он пришел к выводу, что человеческая нервная система более сложная, чем у утят и других животных. Он утверждал, что при надлежащих условиях к содержанию, «запечатленному» в более ранние критические периоды, можно получить доступ и перепрограммировать его – провести «реимпринтинг».

Лири также идентифицировал несколько важных критических периодов развития у человека. Импринты, возникшие в такие периоды, становятся основой для базовых убеждений, формирующих индивидуальность и интеллект человека. Основные критические периоды связаны с возникновением импринтов, определяющих наши убеждения о биологическом выживании, эмоциональной привязанности и благополучии, своих интеллектуальных способностях, социальной роли, эстетической оценке и «метапознании», или понимании собственных мыслительных процессов. Таким образом, проблемы со здоровьем могут быть следствием таких базовых убеждений и подкрепляющего его поведения, возникших в критический период биологического выживания, а причины фобий могут возникать в период, когда закладываются основы эмоционального благополучия. Трудности в обучении могут быть следствием импринтов, сформированных во время критического периода, связанного с интеллектуальными способностями, и так далее.

Мой метод реимпринтинга в НЛП возник в результате серии семинаров, которые я проводил вместе с Лири. В результате совместной работы с ним я понял, что некоторые травмирующие эпизоды, которые переживают клиенты, – не просто плохие воспоминания, с которыми можно справиться с помощью простых методов интеграции. Часто это были импринты, связанные с убеждениями и формирующие идентичность, основу индивидуальности человека. Поэтому чтобы адекватно и стабильно изменить состояние человека, они требовали другого подхода.

Импринты могут представлять собой важный «позитивный» опыт, который приводит к полезным убеждениям, или они могут возникать вследствие травмирующего или проблемного опыта. Тогда возникают ограничивающие убеждения. Обычно, но не всегда, они связаны с неосознанным ролевым моделированием значимых других.

Давайте сравним поведение утки с поведением человека на примере жестокого обращения с детьми. Исследования показывают, что люди, подвергавшиеся насилию в детстве, став взрослыми, неосознанно создают отношения, повторяющие их детский опыт. Например, женщины, пережившие в детстве жестокое обращение, часто выходят замуж за мужчин, которые тоже жестоко с ними обращаются. Мужчины, которых избивали в детстве, могут жестоко обращаться с собственными детьми. Если их била мать, они могут вступать в отношения, где им отводится унизительная роль. Исследования показывают, что женщины, которых избивали матери, более склонны к жестокому обращению с собственными детьми, чем те, кто не имел в детстве такого опыта. Импринты – одно из объяснений этого явления. Люди, пережившие насилие в детстве, могут «запечатлеть» это как обычное, нормальное поведение отца, матери, мужа или жены.

Вылупляясь из яиц, утята не могут сказать: «Ну и дела, что за странная у нас мать; похоже, это не она». Их мозг, вероятно, мыслит так: «Вот как выглядит мать». Люди делают точно так же.

Моделирование и точка зрения другого человека

Однажды я работал с женщиной, у которой был рак горла. Она чувствовала, что ее горло, а на самом деле все ее тело, ей не принадлежит. У нее было такое чувство, что его кто-то забрал. Я заякорил это чувство и попросил ее, следуя за этим чувством, вспомнить момент в прошлом, когда оно возникло. Это было очень раннее воспоминание. Она сказала: «Моя мать хватает меня за горло и трясет». Но когда она говорила, то сама делала руками такое движение, как будто кого-то трясет. При этом в ее голосе звучал не испуг маленькой девочки, а гнев, который тогда, должно быть, испытывала ее мать. Она поменялась местами с матерью. Она демонстрировала не поведение ребенка, но поведение ее матери, агрессора.

В детстве мы находимся в интенсивных длительных отношениях с родителями. Мы «запечатлеваем» (превращаем в «интроекты») некоторые из их убеждений и паттернов поведения, превращая их в «часть» нас самих. Как сказала мне одна женщина: «Когда я была маленькой и меня била мама, я чувствовала только боль и замешательство. Сейчас, когда я старше, мне легче идентифицировать себя с чувствами матери. Вместо боли и страха, которые я переживала в детстве, я испытываю ее гнев». Другая женщина сказала мне, что «иногда я чувствую себя так, как будто в меня вселилась моя мать». Когда мы взрослеем и наше тело меняется, нам, как правило, легче проявлять поведение взрослого человека.

Импринт не всегда логичен. Он не осознается и обычно возникает в критические периоды развития. В детстве у большинства из нас нет чувства самоидентичности. Поэтому нам легко притвориться, и мы часто выбираем пример для подражания – и стараемся во всем быть похожими на него. Мы ведем себя как утята, не слишком разборчивые в том, какой объект считать матерью.