Убей свою любовь

Конечно, более неподходящего для визита к брату дня подобрать я не смогла. Ночью должен был вернуться Сашка, по которому я уже отчаянно соскучилась, а тут братец со своими проблемами – впрочем, как всегда. Но я обещала, и потому нужно было ехать.

С трудом дождавшись, пока отец отбудет в банк, я быстренько оделась и позвонила Никите, попросив не брать больше никого из охраны. Никита только хмыкнул понимающе. Все-таки приятно, когда тебя поддерживают и с полуслова угадывают желания.

Снег шел три дня, и дорога в город напоминала тоннель в горе – кругом сугробы, и только сама трасса более-менее укатана. Никита уверенно вел машину на приличной скорости и успевал еще по телефону разговаривать. Если бы отец узнал... Он категорически запрещал подобные вещи и не потерпел бы нарушения приказа. Но у нас с Никитой были свои отношения и свои правила.

– Акела сегодня возвращается?

– А? – Я настолько увлеклась своими мыслями, что не заметила, как Никита убрал телефон, и не сразу поняла, о чем он спрашивает.

– Акела возвращается сегодня? – переспросил телохранитель, прекрасно осведомленный о моей привычке уходить в себя и не сразу возвращаться.

– Да, ночью. А что?

– Ну, просто Савкин приятель еще не успел... ну, вы помните? Так вот, он еще не со всеми сотрудниками, имеющими доступ к ячейкам, поговорил. А в идеале надо бы вообще всех опросить.

– А всех-то к чему? Достаточно сотрудников на ресепшен – на предмет «входила-выходила в ближайшее время» и тех, кто работает в хранилище, а их совсем немного, насколько я в курсе.

– Ну, с девочками на ресепшен уже поговорили – да, была, и по примерным датам очень даже подходит, но вот входила ли в хранилище... Вы ведь понимаете, что в банк можно по разным надобностям прийти.

– Ага – коммунальные платежи внести! – фыркнула я и достала из кармана «барбариску», к которым в последнее время сильно пристрастилась. – У таких, как Василина, для этой цели имеются специально оплаченные люди. Рассчитывается она кругом и везде банковской картой, так что надобность в банкомате отпадает. Ну, и куда еще, как не в хранилище, ей было идти?

– Резонно. И крыть нечем. Но лучше, когда есть, так сказать, вещественные доказательства – пленочка диктофонная с разговором, например, – пояснил Никита.

– И куда ты ее планируешь потом понести? Моему супругу Александру Михайловичу? А как объяснять станешь, откуда у тебя такое счастье?

– Ну, вы язва, – хохотнул Никита. – Нет, понесу я ее как раз Ефиму Иосифовичу – вернее, вы понесете. Так, мол, и так, дорогой папенька, вот тебе доказательства, кто у тебя из банка каменья драгоценные цены немалой потырил.

– Фу, как грубо! – засмеялась я, отправляя в рот очередную конфетку. – А папенька спросит: а с чего это ты, Сашенька, взялась компру на Ваську собирать? Романчик наш с ней – дело прошлое и забытое, а ты все в детектива играешься? А с какой, мол, целью, интересуюсь я спросить? И вот тут чем ты мне тогда крыть прикажешь?

– А вот тут не предусмотрено, – признал мой находчивый телохранитель, одной рукой взъерошивая и снова приглаживая рыжие волосы. – Косячок...

– Косячок, – откликнулась я. – Вот здесь-то схемка наша с тобой и провисает – в моменте, что не смогу я эти собранные доказательства папе предъявить, потому что мотива их собирать у меня нет. Ну, формально нет.

– А на самом деле есть? – тут же уцепился Никита, и я спохватилась, что, расслабившись, невольно наговорила много лишнего. Ведь он до сих пор не в курсе...

– А на самом деле есть. Хочется прижать эту бабищу – очень уж шустрая оказалась. Ты знаешь, сколько она из моего отца в свое время высосала? И за камушки эти, вот сто пудов, тоже постарается, – вывернулась я, и, кажется, Никита мне поверил.

– Ну, так и скажите.

– А откуда я про камни-то знаю, а? Про то, что они пропали? Тебя, что ли, заложить?

– Кося-я-я-ак... – протянул телохранитель. – Ладно, давайте так. Пленку пусть все равно запишут, а потом вы уж решите, что с ней сделать. Рано или поздно пригодится.

Я молча кивнула, соглашаясь. Компрометирующие штучки всегда оказываются кстати, рано или поздно это происходит – неважно. Если есть информация, она непременно долежит до своего звездного часа.

Мой ключ от Семкиного подъезда почему-то не работал, и я набрала ему на мобильный, но тот был отключен. Вот черт... Не ждать же, пока кто-то войдет или выйдет из подъезда! К счастью, я заметила, что окно спальни у брата приоткрыто – он с детства спал с открытым окном в любую погоду – и я решилась на дикую выходку – заорала на весь двор:

– Се-е-е-ме-е-еон!

Повторить вопль пришлось раза три, пока братец не услышал и не открыл окно совсем, высунувшись из него:

– А чего не заходишь?

– У меня чип размагнитился, что ли! Не открывает! – задрав голову, заорала я.

– Сейчас я тебе свой ки... – и тут я увидела, как голова брата словно взорвалась, и он полетел вниз.

Я тоже полетела на землю, сметенная Никитой. Совсем рядом послышался глухой стук упавшего тела...

– Тихо лежите! – шипел мне в ухо Никита. – Снайпер...