Убей свою любовь

– Не разговаривай со мной в таком тоне! – возмутилась я, но Сашка перебил:

– Ты бы радовалась, что я вообще разговариваю! Потому что ты – единственный человек на свете, с которым я разговариваю и даже повторяю дважды, а то и трижды. Будь на твоем месте кто угодно – и все было бы иначе.

Давно я не слышала таких слов от мужа. Признаться, у меня подгибались коленки от его ровного тона и тихого голоса – это было настолько ужасно, что хотелось убежать.

– Я не могу сказать тебе...

– А не надо. Одевайся. Я сам скажу.

Он вернулся за стол, отхлебнул молоко и жестом велел мне сесть. Я устроилась на краешке стула, как будто собиралась бежать при малейшей опасности.

– Твой придурок-брат связался с наркотиками и толкал их через свой клуб. Пару раз ухитрился обжулить поставщика – совсем чуть-чуть, но все же. Как только запахло жареным, кинулся к тебе – ну, а куда еще? Кто готов пожертвовать своей головой, чтобы спасти его задницу? Правильно, только сестренка Саша – она же у нас женщина-терминатор, у нее сто жизней, – я хотела было возразить, но он предвосхитил мой вопль поднятием пальца. – Я говорю сейчас, а ты только слушаешь. Единственное, чего я не понимаю в этой истории, так это кто стрелял в Семена. Это единственное, что я так и не смог выяснить. Но что-то внутри подсказывает мне, что это ты.

– Я?!

– Я же сказал – я говорю, а ты слушаешь. Когда закончу, поинтересуюсь твоей точкой зрения. И если это была ты, то все укладывается в простую и очень интересную схему. Ты спровоцировала Семена на просьбу о помощи, а потом спровоцировала его поставщиков на контакт. И быстро убрала всех. И если это так, как я думаю, то тебе нужно срочно отсюда уезжать.

– Почему?

– Потому что те, кто знает тебя, могут запросто сложить разбросанные кубики, как сделал я, и понять, кто именно убрал часть бригады Рамзеса.

– А теперь произнеси это имя еще раз и подумай, с чем еще был связан этот человек. Вот возьми и скажи – Рамзес Мцеберишвили. – Я взяла пачку сигарет и закурила, наблюдая за тем, как вдруг помрачнело лицо Акелы. – Ну, как?

– Еще хуже, чем было за пять минут до этого. Тебе нужно уезжать немедленно.

– Куда я поеду, ты что?! Я вас не оставлю.

– Почему ты всегда споришь, Аля? – устало проговорил муж, отбирая у меня сигарету. – Ты ничем нам не поможешь, только сделаешь хуже – мы будем вынуждены беспокоиться еще и о тебе, вместо того чтобы заниматься делами.

– Саша!

– Аля, я все сказал. – Он поднялся и взял телефон. – Алло, Никс? Машину через полчаса к крыльцу. Александра Ефимовна уезжает.

– Куда я уезжаю?

– К тетке. Поживешь у нее, пока тут все разрулится.

О, это похуже наказания... Жить с тетей Сарой, которой не так давно стукнуло семьдесят, – та еще радость. Но спорить и возражать бесполезно. «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов» – причем буквально.

– Тебе помочь собрать вещи?

– Нет, не нужно, – я покорно встала и побрела к себе.

* * *

– Я не могу понять – что ты вцепился в эту девку? Она же инвалид!

– Это ты инвалид. Удивительно, как никто до сих пор не понял, что у тебя с головой проблемы. Эта девка в одиночку убрала четверых здоровых, хорошо обученных мужиков. Тихо и без шума – ровно по одному выстрелу на каждого!

– Это не доказано. Кругом трубят, что в городе какой-то залетный снайпер, работающий на одну из группировок! И с чего ты взял, что это твоя Саша?

– Потому что чувствую. Я всегда чувствую, когда прав. А что трубят газеты и телевизионщики – так это же очевидная «утка», явно запущенная ее самураем. Как же он мне мешает...

– Ну, так грохни его – в чем проблема?

– Он пока мне нужен. Пока. И как только сыграет свою роль, моментально умрет. Причем так, как даже в страшном сне ему не снилось.

* * *