Убей меня, исцели меня (СИ)

Грейнджер дернулась еще раз, но, видимо, лекарство начало действовать, и она снова провалилась в темноту, придя в себя уже в больнице. Мерный писк монитора возвещал, что произошедшее отнюдь не было дурным сном, как она надеялась. В груди все также зияла пустота, почти перекрывавшая физическую боль. Хотелось лишь сжаться в комок и уснуть, чтобы не помнить всего этого кошмара. Почему она это допустила?

Гермиона подняла к лицу руки, пошевелила пальцами ног, с облегчением отмечая, что двигательные функции сохранились. Значит, все прошло успешно. Она смутно вспомнила, что уже обсуждала это с нейрохирургом, проводившим операцию. Видимо тогда не совсем отошла от наркоза и потому не сразу сейчас сообразила. Гермиона обвела палату взглядом. Напротив в кресле, отвернувшись к двери, сидел хмурый Рон.

— Привет…

— Миона! — он бросился к ней, тут же беря ее ладонь в свою. — Я так волновался, когда ты не пришла домой. А потом мне позвонили из магловской больницы, и я…

Не сказав ни слова, только сверкнув глазами, Гермиона выдернула руку и отвернулась. Она знала, что если сейчас заговорит, то разревется. Навзрыд, некрасиво. Ей просто нужна секунда — прийти в себя. И, желая сохранить остатки годами выстраиваемого образа этакой железной леди, она предпочла молчать.

— Милая… — в голосе Рона сквозило ничем не прикрытое беспокойство. — Что случилось?

— Его… больше нет, — голос предательски сорвался на хрип.

— В смысле?

— Нет! Понимаешь? — громче произнесла Гермиона, словно это могло помочь смириться.

— Что? Я не совсем…

Чувствуя, что из глубины души поднимается раздражение, Грейнджер резко обернулась. Рон смотрел на нее совершенно потеряно. Он не притворялся, поняла она. Он действительно не понимал.

— Гарри! Его больше нет! — крикнула она, сжав одеяло.

Не в силах больше сдерживаться, она наконец заплакала. От обиды и бессилия, понимая, что уже не может ничего изменить. Гермиона плакала, а Рон даже не старался ее утешить. Она не понимала, почему он просто стоит, ведь еще секунду назад она видела его беспокойство, и от этого становилось хуже.

Сколько длилась истерика, Гермиона не знала. Времени словно больше не существовало. Немного успокоившись, она подняла на Рона глаза. Его лицо, отчего-то похожее на безэмоциональную маску, не вызывало в ней никаких чувств. И чем дольше она смотрела на него, тем больше уверялась в том, что оказалась права: никакой романтики между ними не осталось. И раз так, то тем больнее, что среди самых близких у нее теперь остался лишь он.

Сердце от этого осознания забилось, как сумасшедшее. Писк монитора стал невыносимо громким, слившись в одну длинную противную ноту, словно не успевал отсчитывать удары. Гермиона только и успела подумать, что если это конец, то самое время испугаться. Но страха она почему-то тоже не испытывала. В палату тут же вбежали медсестры и дежурный врач, оттеснив взволнованного Рона к окну. Что ж, злорадно подумала Гермиона, какие-то эмоции у него все же остались.

— Сэр, — обратился к нему врач, — вам лучше уйти. Мы ввели вашей жене успокоительное.

Как только медперсонал покинул палату, Гермиона, боясь, что снова уснет, торопливо проговорила:

— Рон, отправь к Кингсли Патронус. Нужно рассказать о том, что произошло.

— Уже. Он скоро будет здесь. Я все равно ничего не понимаю. Может, хотя бы он разберется, что за ерунду ты говоришь.

— Твой друг погиб! Это ты называешь ерундой?!

— Да с чего ты взяла?! — не выдержал Рон, тоже срываясь на крик.

— Я была там! Парамедик со скорой сказала…

— На месте преступления были трупы каких-то маглов, почти подростков. Прибывшая на зачистку группа авроров не нашла ничего подозрительного.

— Что?..

Гермиону прошиб холодный пот. Облегчение пополам с недоверием накрыло ее с головой. Может ли… Если она все неправильно поняла, то… Гарри может быть жив! Он жив! Боже, как же сильно она этого хотела! Как боялась глупо надеяться! Невзирая на слабость и боль, она откинула одеяло и неуклюже попыталась встать.

— Куда ты?

— Я должна найти его.

— Гермиона, — раздраженно выдохнул Рон. — Успокойся, ради Мерлина. Тебе только что сделали операцию. Дождись колдомедиков. И Кингсли.

Он сложил руки на груди и отвернулся к окну. Гермиона почувствовала, как начала кружиться голова. Признавая, что, похоже, геройствовать и правда не стоит, она улеглась и закрыла глаза, смиряясь с необходимостью ожидания.

Гарри может быть жив. Это главное.

Вот только если его не было ни на месте преступления, ни на Гриммо, это означало, что его похитили.

Перед глазами всплыли красные глаза. Казалось, даже из воспоминания они вглядываются в самую душу, пробирая насквозь, до мурашек. Кто же это был? Гермиона вздрогнула. Вкупе с мертвенно-бледной, даже сероватой кожей и характерно выдающимися клыками это могло говорить только об одном. Она побледнела.

Нападавший был вампиром.

Стоило ей подумать об этом, как дверь открылась, и в палату вошел Кингсли. Следом за ним семенил целитель Сметвик.

— Миссис Уизли… — обратился колдомедик к ней.

— Грейнджер. Я не меняла фамилию, — оборвала его Гермиона.