Убедительный довод

Поли тоже улыбался. У него на лице была кровь, но в остальном он выглядел совершенно нормально. Даже галстук все еще был завязан аккуратным узлом. И пиджак застегнут. Поли по-прежнему выглядел так, словно ему под плечи запихнули по баскетбольному мячу. Увидев, что я принял стойку, он улыбнулся еще шире и опять вытянул руки вперед и принялся переминаться с ноги на ногу. Я прикинул, что мне удастся увернуться еще раз, может быть, два, три – если очень повезет, а затем все будет кончено. Смерть в штате Мэн. В апрельскую субботу. Мысленно представив себе Доминик Коль, я сказал: «Доми, я старался. Честное слово, старался». Я смотрел на Поли. Он набрал полную грудь воздуха. Повернулся ко мне спиной. Отошел на десять шагов. Развернулся. Стремительно ринулся на меня. Я увернулся. Поли задел меня по лицу полой пиджака. Краем глаза я увидел вдали Ричарда и Элизабет, наблюдавших за происходящим. Их рты были открыты, как будто они кричали: «Идущие на смерть, мы приветствуем вас!» Поли быстро развернулся и снова двинулся на меня.

Но вдруг с ним началось что-то странное, и я понял, что все же смогу одержать победу.

Он попытался ударить меня ногой в стиле восточных единоборств. В уличной драке один на один глупее этого ничего быть не может. Как только одна нога отрывается от земли, человек теряет устойчивость и становится уязвимым. И это начало конца. Поли быстро надвигался на меня боком, словно какой-то идиот-каратист из кино. Его нога летела вперед, вытянутая параллельно земле. Если бы удар достиг цели, он меня бы убил – без вопросов. Но удар не достиг цели. Я отпрянул назад, поймал ногу Поли обеими руками и просто поднял ее вверх. Ты сможешь отжать в положении лежа четыреста фунтов? Что ж, давай проверим. Я вложил в это всю свою силу до последней унции и, задрав ногу Поли высоко вверх, вывел его из равновесия и повалил спиной на асфальт. Он растянулся во весь рост, ошалело уставившись на меня. Первое правило уличной драки гласит, что если противник упал, его надо добить, без колебаний, без промедления, без угрызений совести по поводу неджентельменского поведения. Противника надо добить. Поли только что отступил от этого правила. Я не стал этого делать. Я что есть силы ударил Поли ногой в лицо. Брызнула кровь, он попытался перекатиться от меня, но я наступил ему каблуком на кисть правой руки, сокрушая кости кисти и фаланги пальцев. Затем я повторил то же самое, обрушив все двести пятьдесят фунтов живого веса на раздробленное запястье. Потом сломал Поли обе лучевые кости.

Поли обладал сверхчеловеческой силой. Он перекатился набок и приподнялся при помощи левой руки. Встал на ноги и отступил назад. Я пошел на сближение, Поли сделал страшный хук левой, но я отбил выпад и врезал ему по сломанному носу. Поли отшатнулся назад, и я вонзил ему колено в пах. Его голова дернулась вперед, и я снова нанес правым кулаком «сигаретный тычок». Поли развернулся, и я пнул его ногой под колено. Его нога сложилась, и он опять свалился на асфальт. Я наступил левой ногой ему на левое запястье. Правая рука Поли была уже совершенно бесполезна. Болталась плетью. Он оказался прижат к земле, поскольку выжать вертикально двести пятьдесят фунтов одной левой не мог даже такой гигант. И у стероидов есть своей предел. Поэтому я топтал ему левую руку до тех пор, пока из кожи не вылезли обломки костей. Затем я подпрыгнул и приземлился Поли прямо на солнечное сплетение. Соскочил с распростертого тела и изо всех сил ударил ногой в висок – один раз, два, три. Четвертый удар получился настолько сильным, что мой ботинок развалился, и устройство электронной почты упало и запрыгало по асфальту. Оно остановилось там же, где остановился пейджер Элизабет Бек, когда я выбросил его из «кадиллака». Поли проводил взглядом маленькую черную коробочку. Я еще раз ударил его ногой в голову.

Он сел. Просто поднялся за счет мышц пресса. Обе его руки болтались бесполезными плетями. Схватив левое запястье, я выкрутил локоть наружу, вырывая сустав. Поли выбросил вперед сломанную правую руку, пытаясь дать мне оплеуху окровавленной ладонью. Перехватив запястье левой рукой, я надавил на изувеченные костяшки пальцев. Глядя Поли в глаза, принялся крушить треснутые кости. Он не издал ни звука. Не выпуская его скользкую руку, я вывернул правый локоть внутрь и надавил на него коленями. Послышался хруст ломающейся кости. Только после этого я вытер руки о волосы Поли и направился к воротам за «кольтами».

Поли неуклюже встал. Он не мог помогать себе руками. Просто подобрал ноги под себя, рывком перенес на них вес своего тела и выпрямился. Из сломанного носа ручьем лилась кровь. Налившиеся краской глаза горели злобой.

– Иди, – произнес я. Задыхаясь. – К скалам.