Читаем Убайдулла-наме полностью

Двуязычное перо, двинувшись в направлении Самарканда, так излагает тамошние события. Султан ходжа накшбенди, являющийся сливками фамилии величия и квинтэссенцией дома ходжей, был молодым деревом дворца руководительства [на пути к высшей Истине], вспоившим /154б/ [свои] действия чистою водою науки [о божестве] и возростившим в цветнике святости розовый куст сочащимися каплями разума и благочестия; в этом походе [Убайдуллы хана] он был при государе в качестве друга. При возникновении настоящей, из ряда вон выделяющейся смуты, он отправился в ханака Ходжи Абдуррасуля, из потомков Ходжи Ахрара, к которому государь был [очень] расположен, и сказал: “Мы и вы считаем себя старцами-наставниками и духовными руководителями государя и эмиров. В настоящее время, когда мятеж и смута между государем, эмирами и войсками стали очевидны, а огонь государева гнева и ярости сильно разгорелся, [нам] необходимо со [всею] энергией [преданных] рабов трогательными петициями и концом рукавов извинения и упущения стереть с чела государя пыль смятения и страха, которая насела на него со стороны эмиров и войска. Поэтому оба эти почтенных друга[253] прежде всего явились к эмирам и сотворили молитву, а затем перечислили благоволения государя, оказанные за это время в отношении каждого из эмиров и военачальников в том или ином месте, напомнили /155а/ степень самоотверженности и благорасположения каждого из эмиров и военных, проявленные ими на службе государя, и [затем] сказали: “Вы, люди, сами домогались такого государя [и теперь], — хвала и благодарение аллаху! — он, ниспосылающий милости, послал [своим] рабам [такого] миродержавного правителя и государя, коего справедливость стала причиною спокойствия всех без исключения подданных. Процветание же и безопасность [в нашем государстве] таковы, что ягненок пьет молоко из сосцов львицы, волк покоится вместе с овцою. [Поэтому] необходимо за [такое] облагодетельствование, составляющее один из даров его благородной души, только беззаветно рабски служить ему, за [такую] щедрость, которая является жемчужиною жизни из числа его [богатых] даров, [по службе] следует идти не иначе, как торною дорогою повиновения и послушания ему. Ведь если стебель травы растет под тенью /155б/ стройного кипариса, то в случае черезчур высокого роста этот стебель свалится с ног, а ничтожная пылинка, когда с пылью поднимается на солнце, освещается им и гордится. В такое время, когда известие о приходе неверных калмыков, получив огласку, стало бы причиною [паники и] беспорядков в населении, будет ли, о люди, с чем-либо сообразно, что вы, проявивши дерзость в отношении своего государя, увеличите [тем самым] смуту в государстве? Высунув ноги из круга покорности [своему господину], неужели вы осмелитесь провозгласить призыв к бунту? За милости и благодеяния государя ваше обязательство велико. Подчиняясь обязательному религиозному предписанию, чтобы благорасположение к государю исходило из чистого сердца, служите ему от всей души и от всего сердца и поставьте себе целью идти по неуклонному пути повиновения ему. Нет, сделав предметом своих занятий противное убеждениям непослушание ему, ввергнув население в ужасы анархии и смуты, вы станете мишенью для стрел проклятий всего человечества так, что ваша бесславная история навечно останется на страницах эпохи!”

/156а/ Эти два великих мужа столько подобных слов высказали, что все присутствовавшие на собрании были очень растроганы. Ма'сум аталык и военачальники сказали: “Конечно, то, что сказали ходжи, выложив свои слова как на блюдце, заслуживает внимания. Мы, рабы, будучи готовы служить государю, продели [уже] в уши кольцо рабства. Мы уверены, что бог не допустит, чтобы мы дерзнули проявить неблагодарность государю за его благодеяния. Забыть милости и благости [его] это то же, что отступничество ученика в суфизме от своего духовного наставника и измена [правоверной] ханифитской общине[254]. *Прибегаем к помощи аллаха против злою в нас самих и против наших дурных дел![255] Вы, достопочтенные [отцы], сами видите в сем государстве степени нашего благорасположения и самоотверженного служения [высокой] государевой персоне. Что же нам делать, когда власть и узурпаторство Ни'матуллы над нами перешли всякие границы, а его надменность и /156б/ высокомерие превысили всякую меру? Ведь в конце концов он тоже один из узбеков, так почему бы ему кичиться перед нами своим превосходством? Какую великую службу он исполнил, что государь, привлекши его на лоно своего расположения, час от часу [все больше] удостаивает его своих царственных милостей? При всем этом в настоящее время нас ложно обвиняют в этой смуте, но причиной ее являются самовластие и незаконный захват власти тем узурпатором; если б не это, то как могли бы мы, рабы, найти силу и терпение [переносить] раздражение и недовольство могущественного государя?

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Железной империи
История Железной империи

В книге впервые публикуется русский перевод маньчжурского варианта династийной хроники «Ляо ши» — «Дайляо гуруни судури» — результат многолетней работы специальной комиссии при дворе последнего государя монгольской династии Юань Тогон-Темура. «История Великой империи Ляо» — фундаментальный источник по средневековой истории народов Дальнего Востока, Центральной и Средней Азии, который перевела и снабдила комментариями Л. В. Тюрюмина. Это более чем трехвековое (307 лет) жизнеописание четырнадцати киданьских ханов, начиная с «высочайшего» Тайцзу династии Великая Ляо и до последнего представителя поколения Елюй Даши династии Западная Ляо. Издание включает также историко-культурные очерки «Западные кидани» и «Краткий очерк истории изучения киданей» Г. Г. Пикова и В. Е. Ларичева. Не менее интересную часть тома составляют впервые публикуемые труды русских востоковедов XIX в. — М. Н. Суровцова и М. Д. Храповицкого, а также посвященные им биографический очерк Г. Г. Пикова. «О владычестве киданей в Средней Азии» М. Н. Суровцова — это первое в русском востоковедении монографическое исследование по истории киданей. «Записки о народе Ляо» М. Д. Храповицкого освещают основополагающие и дискуссионные вопросы ранней истории киданей.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература