Убайдулла-наме

Когда те неверующие, [пошедшие к Махмуд бий аталыку] достигли ворот Балха, проклятый Махмуд, совершенно не доверяя этому /116а/ сборищу, не открыл перед ними ворот. Они ждали и смотрели [на стены] с утра до вечера. В конце концов, обязавшись договором и условием, они вошли в город. Махмуд приказал, чтобы они прежде всего обагрили свои руки кровью соучастия [с ним в войне с бухарцами], дабы этим снискать его полное доверие. Когда дым спеси и самомнения проложил путь к мозгу того безбожного народа, когда они перестали разбираться в делах и помрачение очей этой недальновидной банды закрыло [перед нею] путь проницательности, то в своей развращенной мысли, над которой горько смеялся разум, эти люди немедленна заиграли в литавры и забили в большой барабан возмущения и вражды. С первой же; зарею те заблудшие мятежники, высыпав из ворот, сразу погнали коней на победоносное [бухарское] войско и завязали бой. Храбрые [бухарские] воины, видя эту вражескую смелость, [приняли вызов] и, вышедши на арену сражения, стали поражать врагов, стреляя в их гущу и производя сотрясение во [всех] частях равнин и гор [с такою силою], /116б/ как будто настало смятение [в день] страшного суда. Большую часть неприятелей захватили живыми, а мертвым не было и счета.

Стихи:

Когда земля от крови стала розовым цветником,
[Когда] тела отделились от коней, а головы от тел,
Подул живительный зефир победы.
[И] носы героев наполнились [его] благовонием.
Центр вражеской армии сокрушен царственным мечом,
Как будто ключом к победе был тот меч.

Так протекало время [в бою] с утра до вечера.

Двустишие:

Ты придешь извне с благодетелем.
Если ты — небесная сфера, то придешь, как опрокинутая [чаша].

Когда время натянуло на голову темносинее покрывало и, подобно сердцу грешников, стало темно, и мрачно, каждый [из бойцов] успокоился в своем месте.

Двустишие:

Когда солнце исчезло из мира
[И] темная ночь протащила [своим] подолом по дню,

племена правой и левой стороны сочли последнюю ночь [своего] несчастья первым счастливым днем. В ту ночь они занялись пьянством в чарбаге “Харам-Сарай”, который им отвел Махмуд [бий аталык]; все мертвецки пьяные, беспечные относительно коварства вероломной судьбы, /117а/ свободные от мыслей об увлекательных красавицах и гордые обманом текущего момента, эти люди были в том состоянии, что коранское выражение: *“не аллах жесток по отношению к ним, но они сами не щадят себя”[179], оказалось пророческим в отношении конца их возмущения: и гордости. Печать — шифр: какое бы войско из [их] сторонников неявилось сюда, оно будет обращено в бегство, скрепило письменное изложение их бедствий и злой конец [их] наглости и злодейства начертал на странице их несчастья смысл [коранского выражения]: это множество обращено будет в бегство, все они отступят назад.

Стихи:

Злонамеренный народ [ничего] не видит, кроме зла,
Он идет и не увидит более слабого, чем он сам.
Подстрекающий на злое также окажется в потоке зла,
Подобно скорпиону, который уменьшается.

В тот самый день, когда племена правой и левой стороны добрались до Балха, Дуст мирахур минг, питавший дружбу к Махмуду, прибыл из среды племени минг в августейшую ставку. Насчет его вступпления на службу к [государю], могуществом подобному Джемшиду, получилась [такая] острота: хотя враг ушел, зато друг пришел[180]. В своем месте этот случай будет подробно объяснен.

Двустишие:

/117б/ Умный человек не ищет верности в невежде
Подобно тому, как базилика не вырастает из семени руты.

О ПРОНИКНОВЕНИИ В ЦЕНТР ПОБЕДОНОСНОГО ГОСУДАРЕВА ВОЙСКА ИЗ [БАЛХСКОЙ] КРЕПОСТИ ЧЕРНЫХ ЗАМЫСЛОВ; О ВЫЯВЛЕНИИ ХИТРОСТИ И ВЕРОЛОМСТВА ВРАГА; О ВОСПЛАМЕНЕНИИ СЧАСТЛИВОГО МОНАРХА ТРАШНЫМ ГНЕВОМ; О РЕШИМОСТИ ЕГО, ПОД ВЛИЯНИЕМ ГНЕВА, ВЛАДЕТЬ БАЛХОМ С ПОМОЩЬЮ ВСЕХВАЛЬНОГО ВЛАДЫКИ И О ОЯВЛЕНИИ ИЗ-ЗА ЗАВЕСЫ ПОТУСТОРОННЕГО МИРА ИСКОМОЙ КРАСОТЫ