Убайдулла-наме

Когда государь времени услышал подобные доводы от этого рассудительного эмира, он отказался предпринять что-либо в отношении того народа. И, не обращая внимания на то, живы они или мертвы, обратился к прежней своей мысли, как осуществить поход на область Балх. Он обратился к астрологам, хорошо не знавшим величия звезд и луны, и спросил о [благоприятном] часе, [в который можно выступить в поход]. Каждый [из них] судил по разному об одном и том же часе. Тогда отважный государь [с нетерпением] спросил о часе: “счастливый или несчастливый... какой же он будет?”. И в гневе приказал бить в барабан поход. Эмиры и военные, видя такую решительность со стороны государя, /37а/ все сразу бросились к ногам великодушного государя, и их плач и мольбы огласили воздух. Они открыли свои уста для похвал и приветствий, особенно Мухаммед Рахим аталык, которого государь хорошо знал как особенно верного [сановника] и [своего] доброхота.

Стихи:

Он говорил: “Хвала государю,
Ибо без тебя, [государь], да не будет [никому царского] венца и перстня!
Да подаст тебе бог свою помощь во всяком деле!
Да дарует он [тебе] спасение от дурных глаз!
Ради тебя мы не пожалеем жизни,
Если прольется на нас дождь мечей и боевых палиц.

После этих похвал государю было доложено [названным аталыком] “следующее: “таким же образом, как и раньше, высокопочтенная особа вашего величества признает поход на Балх наиважнейшим из дел и поставленных [перед собою] целей, однако положение созвездий требует того, чтобы государь времени, отложив поход на Балх этою весною, /37б/ отсрочил бы свое выступление, и по осени, которая является наилучшим из времен года, воссел бы на коня. Это будет более соответствовать счастливой звезде государя. Кроме того, племена правой и левой стороны, испуганные бдительностью и атаками войск, несущими судный день, разбежались, и их дерзость уничтожена страхом за свою жизнь и опасением гибели; возможно, что потихоньку-полегоньку они начнут приходить к высокому порогу, который является средоточием упований [всех] нуждающихся, и склонять перед ним свои головы. Если же после того, как им растолкована дерзость, они не придут, то в таком случае представляется необходимым прежде всего с корнем сокрушить внутреннего врага, а после того уже повести войска в другую сторону”. Государь — покровитель мира, уразумел честность суждений [упомянутого] эмира и [его] стремление к благу своего служебного положения, ибо дальновидная мысль [сего эмира] была близка к правильному образу действий. Шаим бий, наморщив лоб, ничего другого, сколько ни пытал его государь, не высказывал, как только заботу о положении войска. Посему, по необходимости согласившись [с эмирами], [государь] волей-неволей /38а/ выступил обратно в столичный город, т. е. к Бухаре. И, проводя там лето, предался удовольствиям и веселию.

ПРЕДПОЧТЕНИЕ ГОСУДАРЕМ, ЛЮБИМЦЕМ МИРА, ПОХОДА НА БАЛХ [ВСЕМУ] И ВЫСТУПЛЕНИЕ ЕГО С ВОЙСКАМИ НА САМАРКАНД

Так как у мироукрасительного государя главным стремлением мыслей был поход на Балх, то он выжидал [для сего подходящего] времени; [пока же] по милости эмиров он избрал выступление в раеподобный Самарканд. Дело в том, что поскольку благожелательные эмиры не имели намерения идти на Балх, то они доложили следующее: “государи Турана, особенно благородные предки вашего величества, отличавшиеся страстью к завоеваниям и захвату Других государств, первым делом считали отправиться в Самарканд, являющийся одним из городов, построенных Александром, воссесть там на серый камень и успокоить [все] окрестные племена и улусы. Бесчисленное войско, которое собрано в тех /38б/ пределах, бросится к августейшему стремени, и вы, [государь] после того можете идти [с ним] походом куда хотите. В настоящее же время, которым вы располагаете в силу божественной помощи и высоковознесенной мироуправляющей опоры, вам необходимо, по обычаю великих и благородных предков ваших, этой осенью, которая является прекраснейшим временем, предпринять царственное путешествие и, занявшись прогулками и обозрением Самарканда и его горных районов в виде охоты, удостоить лицезрением своей мироукрасительной царственной персоны тамошние узбекские племена и улусы. [А затем], бог даст, по весне, которая является прекрасным и цветущим временем года, с помощью всемогущего мы, рабы, будем готовы с полным удовольствием выступить походом на Балх, каковое предприятие является супругой благих мыслей; вашего величества”.

Ма'сум диванбеги, вставши, продекламировал следующее: