У зла нет власти

Эдна старалась, король ценил её и сделал главной экономкой. Но королева скупилась на похвалу. Эдна была красивее и прекрасно пела и учила придворных танцевать. Платья, которые она сочиняла для себя, всегда уступали королевским — Эдна ведь не дурочка! Она шила себе подчёркнуто просто, даже бедно. Но её естественная красота, здоровье, вкус не могли укрыться от посторонних глаз.

Нет, Эдна не давала повода для ревности. Она была безукоризненно воспитана, соблюдала этикет, как честный вассал хранит свою присягу. Но король, конечно, знал, как сильно она его любит, — он великий маг и видит людей насквозь.

Эдна никогда не была колдуньей. Но её любовь обострила её зрение: она научилась понимать короля лучше, чем кто-либо другой. И она знала, что король не любит королеву. Их связывает долг. Уважение. Симпатия. Но не больше! Не больше!

Пусть принесут настоящие семечки правды. Эдна подтвердит под присягой: король не любил жену, и королева это чувствовала. Она тоже была волшебницей, хоть и маленькой, слабосильной. И вот она, эта несчастная дура, решилась прибегнуть к колдовству — сшить изнаночные нити, перекроить всю жизнь и обрести любовь короля.

Однажды Эдна нашла на ночном столике королевы странную книгу. Раскрытая, она лежала переплётом вверх, заложенная на той самой странице, где изображён был меч по имени Швея…

Королева вот-вот должна была родить. Король воевал на дальних рубежах — это было тяжёлое время. Королева завладела мечом — Эдна не знает, как ей это удалось. Слуги пугались, встречая королевскую жену, бродящую ночью по дворцу с мечом в руках — казалось, она не в себе. С каждым днём королева становилась всё более раздражительной и желчной. Глаза её запали, кожа пожелтела и сделалась дряблой. Она то рыдала на груди Эдны, исповедуясь ей в сокровенном, то вдруг становилась нервной, подозрительной, и всюду ей мерещились враги. Да, во всём она видела дурное и уродливое, и характер её, и без того сложный, сделался совсем невыносимым. Весь замок стонал от её выходок, и никто не мог слова сказать. А король, единственный, кто мог справиться с ней, был далеко, во главе воюющей армии.

В положенный срок королева родила сына. Он получился какой-то маленький, синий и очень крикливый. Королева глянула на него — и не захотела больше видеть. К ребёнку приставили няньку-кормилицу. Лекарь говорил, что младенец не проживёт и недели… Канцлер оказался таким беспомощным в насущных делах. Это она, Эдна, искала кормилицу в деревне, это она советовалась с лекарем, посылала девчонок в луга за врачебными травами, а королева целыми днями лежала на подушках и не говорила ни слова! Ей плевать было на своего ребёнка! Ленивая, толстая, вздорная, желчная, ревнивая, злая…

Эдна говорила без умолку, как будто прорвался пузырь многолетнего молчания. Она курила, выколачивала трубку, снова набивала её, рассыпая табак: королеве надоело жить, вот в чём дело, а не в болезни. Валяясь в постели целыми днями, она твердила, что жизнь несправедлива, отвратительна, что в мире нет ничего, достойного капли сочувствия, и чем скорее всё это сгорит в огне — тем лучше. Так говорила королева, в то время как рядом умирал её сын! Равнодушная, бессовестная, глупая…

— Зачем вы подменили младенца? — Я прервала Эднины излияния. Мне казалось, что я увязаю в её липкой исповеди.

— Младенца? — Она непонимающе смотрела на меня сквозь кольца дыма.

— Алхимик всё рассказал!

Эдна со всхлипом вздохнула:

— Я подменила младенца… Да. Я подменила. Алхимик помог мне. Собственно, алхимик всё и сделал… Зачем?

— Да. Зачем?

— Ради короля. Ради него… Тот малыш был не жилец. Его мамаша родила его, проклиная весь мир и захлёбываясь желчью. Она и сына-то прокляла в первые минуты после рождения. Что же, он вернётся с войны — и встретят его сумасшедшая злюка и труп младенчика в колыбели?! Нет… Я сказала алхимику: пусть для короля добудут здорового, хорошего сына. Такого, чтобы выжил. Он нашёл тех, что подменяют младенцев, те сделали своё дело, и сынок вырос крепким, красивым… Принцем. А тот, настоящий, помер, конечно, где-то в дальних мирах…

— Ерунда! Он здоров, недавно женился и счастлив! Зачем вы обманываете?

Её глаза нехорошо блеснули.

— Я?! Это ты лгала мне. Ты сказала, что у тебя есть семечки правды, а это враньё, ты солгала. Кругом ложь, ложь, я ненавижу ложь…

— Ты достойна казни на площади! Только Оберон, мог тебя пощадить! — Я кричала во весь голос. Мне хотелось бить её, расквасить в кровь это лицемерное, лживое, несчастное существо.

— Пощадить?! — взвизгнула Эдна. — Лучше бы он казнил… Лучше бы я надела на казнь своё самое красивое платье! Король не смог бы отказать мне в последней просьбе — всего-то несколько слов для несчастной любящей женщины…

Её блестящие глаза разом потускнели.

— Я его любила, — пробормотала она лихорадочно. — Я хотела его получить… стать его королевой… Я отдала бы за это правую руку. Нет, обе руки…

— И поэтому отняла у него сына?!