У всего есть цена (ЛП)

Меня пробирает дрожь. Все мое тело покрывается мурашками, потому что он буквально фонтанирует энергией разрушения в данный момент. Я не сомневаюсь, что сейчас, наверняка, он мог бы покарать нас гораздо больше, чем мы могли подумать, лишив рассвета. Что бы тогда было с солнечным циклом? И именно в этот момент моя вагина задумывается, каково это было, если бы он решил трахнуть ее в таком расположении духа.

Его крылья вновь расправляются, перья взъерошиваются, а грудь учащенно вздымается. Он сжимает кулаки и стискивает зубы.

Ой, неужели это из-за меня?

День корчит недовольную гримасу.

Уже не секрет, что мой запах сводит Аэро с ума, и, по всей видимости, мысли тоже.

Я всему причиной. Из-за меня не наступил рассвет, и мы погрузились в вечную ночь. Аэро объявился сейчас здесь, потому что думал, что мне угрожает опасность. Он вернулся, так как полагал, что День вот-вот оприходует меня, но оказалось, что все совсем не так. Рассвет пришел, чтобы спасти меня, хотя и знал, что меня напугает такое его состояния, несмотря на то, что не хотел, чтобы я видела его таким. Но он все равно сделал это.

Эта мысль придает мне смелости, хотя тело все еще сопротивляется этому порыву. Я заставляю себя сделать шаг вперед, выходя из-за спинки кресла и направляясь в сторону моего сломленного Бога Рассвета. Затем еще один шаг. Он наблюдает за мной, словно ястреб за добычей.

― Смертная, ― окликает меня День, всерьез беспокоясь, ― он может запросто уничтожить тебя сейчас…

Да, и я даю себе отчет в этом.

Я беру себя в руки, хотя настойчивая легкая дрожь все еще не покидает меня, и делаю еще один шаг к Рассвету. Потом еще один, и еще.

― И кто сказал, что смертный питомец ― это чертовски классная идея, ― пробормотал День.

Ой, какая досада! И, кстати, это точно была не моя гениальная идея, ублюдок!

― Аэро, ― говорю я, останавливаясь всего в нескольких шагах от него. ― Я хочу вернуть тебя прежнего.

Я немного мешкаюсь, так как не знаю, насколько близко он подпустит меня.

― Ты должен вернуться к свету. Ты нуждаешься в том, чтобы впустить меня. Нуждаешься во мне.

Аэро неожиданно делает шаг вперед. Я вздрагиваю, но, черт подери, сопротивляюсь искушению бежать.

Вот так поворот.

Я слышу, как расправились крылья Дня. Их трудно не заметить, так как они чертовски огромные. И переливаются серебром.

― Она моя! ― рычит Аэро, обращаясь к Солу.

Эм-м, что?

Нужно положить конец этой ситуации. Я делаю глубокий вдох, придавая себе уверенности, и делаю решающий шаг вперед, оказываясь прямо у груди Аэро. Он не сводит глаз с Дня до тех пор, пока обе мои ладони не касаются его груди. Аэро поспешно опускает глаза вниз, а его крылья обнимают меня, замыкая нас с ним в кокон и омывая меня своим запахом. Посмотрев ему глаза, я пропускаю завладевшую им темноту сквозь себя, отводя ей укромное место внутри.

Теперь мне нужно дать ему что-то взамен, что-то способное помочь ему расслабиться. Чтобы выкарабкаться, ему необходимо нырнуть обратно в ту бездну, которая спровоцировала все происходящее. Мне страшно подумать, что такая идея кажется мне привлекательной. Я определенно схожу с ума. Погружаюсь еще глубже в безумие.

― Я разрешаю тебе сделать это снова, только, прошу тебя, следуй только туда, куда я тебе позволяю…

Не обращаю внимания на то, как дрожит мой голос, что мое сердце готово вырваться из груди, а к горлу подступает комок. Прямо сейчас я столкнулась с худшим из своих страхов.

Он кивает в знак благодарности и, надеюсь, согласия играть по моим правилам. Его руки отпускают мою талию и медленно поднимаются вверх к моим щекам. Я снова делаю глубокий вдох.

Нежный и жестокий Бог Рассвета.

Боль пронзает меня, словно я получила удар тупым предметом по голове. На этот раз это более болезненно, чем я помню, более агрессивно, вероятно, что воспоминания в моей голове по большей части темные и страшные. Я с усилием закрываю глаза. И зачем я это затеяла?

Боль уходит, и я оказываюсь со своей мамой в нашей скромной лачуге, которую мы зовем домом. Я только что проснулась, уютно устроившись на нашей кровати. Мама проводит рукой по моим кудрявым волосам, и на ее изуродованном лице появляется улыбка. Она щекочет меня, и я смеюсь. Этот звук сродни перезвонам самых маленьких колокольчиков.

Когда-то и я была счастлива, Аэро. Видишь улыбку на моем лице, когда мама укутывает меня теплым, мягким пледом? Ты чувствуешь это? Ощущаешь, сколько света в моем сердце?

Мама берет меня на руки и качает. Я словно маленькая колбаска из одеяла. Затем она возвращает меня на кровать, и я перекатываюсь на простынях, бесконечно хихикая.

Я счастлива, Аэро.

Действительно счастлива.

Она снова берет меня на руки… и я настолько растворяюсь в этом моменте, что забываю, что было дальше…

Мне нужно выгнать Аэро из своих воспоминаний. Немедленно… потому что я вот-вот потеряю нить, а он не должен этого видеть.

Сеанс окончен. Аэро, тебе пора.