У тебя все получится, дорогая моя

Я встала и протянула ему руку. Он схватил ее и вскочил на ноги. Выключил свет – сначала лампу на столе у Марты, потом люстру и остальные светильники во всей квартире. Мы покинули здание, тесно прижавшись друг к другу.

Наутро я достала из шкафа наряд, с которого все началось. Надела брюки, они по-прежнему были мне по размеру. Но на этот раз мне не пришлось долго изгибаться, чтобы застегнуть жилет. За моей спиной материализовался Габриэль, в брюках и распахнутой рубашке.

– Воспоминания, воспоминания, – проговорил он, впиваясь взглядом в глаза моего зеркального двойника.

– Он подходит к ситуации, ты согласен?

– Идеально подходит.

Габриэль застегнул пуговицы и крючки на спинке моего жилета, поцеловал меня в плечо и продолжил одеваться. Когда я через пять минут вернулась в спальню, он сражался с галстуком. Думаю, такое с ним случилось впервые.

– Давай помогу.

Я чувствовала себя уверенно, и узел получился безупречным. Потом я опустила воротничок рубашки, разгладила воображаемую складку. Эмоции переполняли меня: чувства к Габриэлю, профессиональный успех, утрата Марты, обнародование наших с ним отношений, которое должно произойти во время ее похорон, какая-то погребальная свадьба.

– Мы справимся, – шепнул мне на ухо Габриэль.

– Не сомневаюсь.

В такси мы не разнимали рук и вскоре подъехали к крематорию кладбища Пер-Лашез. Когда автомобиль остановился, мы абсолютно синхронно вздохнули, и на нас напал нервный смех.

– Ну все? Тогда вперед!

– Да.

Я вышла из машины, вслед за мной Габриэль, он положил руку мне на талию, подталкивая вперед. Нас встретил распорядитель. Ждали только нас. На лице Габриэля появилась довольная гримаса – он и хотел приехать последним, Марта оценила бы наш театральный выход. Мы пошли по длинному коридору, и я услышала трубу Майлза Дэвиса из “Лифта на эшафот”. У меня перехватило горло, ладони стали влажными. Служитель оставил нас на пороге помещения, где она лежала. Зал был забит. На гробе из темного дерева, стоявшем в конце центрального прохода, лежала кроваво-красная роза. Рядом – увеличенная последняя фотография Марты-модели. Она подавляла нас всех своим высокомерным взглядом и божественной красотой. Я перестала смотреть на гроб, услышав ропот в толпе присутствующих. Все взоры были обращены на нас. Дыхание Габриэля едва заметно участилось. Я разглядела знакомые лица: девушек из ателье, Филиппа. Жак широко улыбался нам. Он стоял в глубине зала, хотя заслуживал места в первом ряду – он, который столько лет заботился о ней, до последней минуты оставался скромным и неприметным дворецким. На несколько мгновений все присутствующие как будто забыли о Марте. Я заметила тех, кто только что пресмыкался перед ней. Их мысли легко читались: они сгорали от желания узнать, мы ли пришли на смену Марте. Я напряглась и заняла оборонительную позицию при виде бывших любовниц Габриэля. Я должна буду тем или иным образом дать им понять, что он в них больше не нуждается. Потому что теперь есть я. Габриэль еще крепче обнял меня и коснулся губами моих волос. Я подняла на него глаза, он ответил мне взглядом, в котором я прочла: мне нечего опасаться. Потом вернул на лицо бесстрастную маску. Я последовала его примеру. Мы – наследники Марты.

– Готова? Наш выход! – прошептал он.

Слова благодарности

Издательству Michel Lafon. Ваше доверие и уважение помогают мне писать. Мы вместе переживаем это прекрасное и необыкновенное приключение. Я очень высоко ценю вашу всегдашнюю готовность прийти на помощь и выслушать меня.

Всем читателям “Счастливых людей”. Ваша поддержка и одобрение, ваши письма трогают меня и наполняют радостью.

Анните Алари. Наши обсуждения профессионально близких вам вопросов обогатили страстное увлечение Ирис.

Всем женщинам моей семьи, которые сидели за швейной машинкой. Стрекот “Зингера” сопровождал мое детство.