У судьбы на мушке

Бармалеев отключился от разговора и стал снова следить за монитором планшетника. Скоро на нем появилась красная точка. А это значило, что в том месте стоят «Грады» и к ним прибыли транспортировочно-заряжающие машины. Пока машины зарядят «Грады», пока операторы выверят прицелы… В любом случае если не было ночного наступления, значит, его следует ждать только утром, перед рассветом. Именно в это время противник и думает нанести залповый удар. Но он нанесет его, только если сможет. Время еще есть, и подполковник направил к нужному месту разведывательную роту во главе со старшим лейтенантом Яценко. Для разведроты выполнять такое задание не впервой. А сам Яценко надеется после этой операции избавиться от обидной для него приставки «врио» перед обозначением должности. И все зависит от того, как старший лейтенант себя проявит, – и избавление от обидной приставки, и капитанское звание, что тоже немаловажно для семейного бюджета. Короче говоря, надеяться на Яценко было можно. Старлей сам понимал, что вся его дальнейшая карьера во многом решается сегодняшней ночью. Ведь подполковник Бармалеев капитана Труфанова на самостоятельную операцию не отпускал, всегда проводил ее лично, а его, старшего лейтенанта, отправил без своего присмотра. Яценко отлично понимал, почему ему оказано такое доверие. Ведь очередное звание и утверждение в должности требовалось именно ему.

На планшетнике Бармалеева загорелась следующая красная точка. Отправив первую в разведывательную роту к Яценко, Бармалеев отправил вторую на приемоиндикатор майору Кологривскому, который уже выступил вперед со своим батальоном и даже уже дорогу перешел, хотя на ней время от времени начиналось интенсивное движение. Но все же выбрать коридор в движении было можно. И Кологривский с задачей справился, как справился и с уничтожением «Градов» и транспортировочно-заряжающих машин. И даже сделал это раньше старшего лейтенанта Яценко, о чем говорили яркие в ночи взрывы на месте, обозначенном точкой на карте.

Едва стихли все взрывы, как до ушей Бармалеева донеслись звуки нескольких автоматных очередей. Пришлось даже снять свой шлем с плотно прилегающими наушниками, чтобы лучше слышать. Но это прояснения не принесло.

– Кологривский! У тебя стреляют?

– Никак нет. Это где-то в расположении разведроты. Они, я видел, в ту сторону пошли.

Автоматная стрельба внезапно прекратилась, и установилась тишина, особенно звонкая в это время года. Но послушать тишину Бармалееву не дали – на связь вышел сам старший лейтенант Яценко.

– Что там у тебя?

– Взрываем! Сейчас жахнет!

В самом деле, двенадцать взрывов яркой вспышкой осветили ночное небо. И только после этого, с небольшим отставанием, прошел звук взрывов.

– Слышали, как шандарахнуло?

– А что за стрельба была?

– Это «бармалеи»…

– Я догадываюсь, что не вы глушители сняли…

– «Бармалеи» поймали сапера, что на машине висел, – ремень автомата у него за фаркоп зацепился, мы его выручили, раненого… Спасли, по сути дела. Бандиты со всех машин в кучу собрались, и с РСЗО, и с транспортировочно-заряжающих к ним примкнули. И каждый хотел сапера ударить. А когда нож достали, я приказал стрелять. Не бросать же парня этим волкам на съедение. Тем более мы все равно стрелять собирались. Только чуть раньше получилось. Но это дело не испортило.

– Кто из саперов пострадал? – спросил подполковник.

– Этот… Молдаванин, кажется. Рядовой Кичогло.

– Он не молдаванин, а гагауз, – поправил Бармалеев старшего лейтенанта. – Но хорошо то, что хорошо кончается… Спасли рядового, вам все три гагаузских рыбацких села, вернее одно село и две деревни, спасибо скажут. И я скажу дополнительно. Своих надо выручать! Молодец, старлей! Одним словом, быть тебе капитаном и разведротой командовать… Если, конечно, Труфанов не вернется. А если вернется, мы его на инвалидность спровадим…

Планшетник подполковника подал очередной сигнал. Определилась новая точка работы.

Подполковник отправил изображение карты с точкой на планшетник командиру линейной роты капитану Соломатину, а бойцам линейной роты – на приемоиндикаторы.

– Линейная рота, вперед!

Рота бегом удалилась. Торопились быстрее завершить дело, чтобы не пришлось потом догонять батальон, как это обычно происходит.

Но на связь вышел старший лейтенант Соловейчиков.

– Командир, одна бригада осталась с настоящими ракетами. Все остальные – резиновые.

– И что ты предлагаешь? Резиновые проколоть?

– Я предлагаю последние настоящие ракеты взорвать к чертовой матери на месте. А осколки поразят резиновые копии.

– А сами «Грады» оставить для новых зарядов. И пускай постреливают… А тебя поставим шапкой ракеты сшибать.

– Да, об этом я не подумал, – легко согласился старший лейтенант.

Бармалеев услышал в наушниках голос Кологривского.