У самого синего моря

Происходящее перестало его раздражать, и даже Кашпировский, до сих пор дрожащий своей спинкой, не показался ему неприятным.

— Пр-ремного благодарен, сэ-э-эр… — Смутился столик.

— Я бы позволил себе испросить другого поощрения. Сэр-р-р…

— Джон! — Афелия, остановившись на третьей ступеньке лестницы, кусала губы и едва сдерживала слезы.

— Что, дорогая? — Как можно шире улыбнулся Джон.

— Ты так ничего и не сказал о том как я выгляжу! — Она вдруг нахмурила аккуратные брови и гневно топнула каблуком о ступеньку.

Титановая подковка выбила в драгоценном мраморе щербинку и каменная чешуйка, цокнув о полировку, прыгнула на паркет.

— Ты выглядишь замечательно! — Закричал Джон. Он прикрыл ладонью глаза от вдруг поднявшегося ветра, потому, что Хоттабыч рванулся убирать комнату более чем увлеченно.

Он слизнул мраморную чешуйку.

Почти минуту прыгал по гостиной, выискивая микроскопические следы грязи.

Все-таки обмел Джону обувь. Скрупулезно исследовал Бэримора на предмет антисанитарии и удовлетворенный снова улегся перед диваном.

— Какого поощрения вы хотите Бэримор? — Афелия снисходительно позволила своему лицу изобразить улыбку. Она таки спустилась с лестницы и встала с Джоном рядом. Бэримор потупил камеру долу и нервно заскрипел колесиком.

— Я бы хотел испросить вашего разрешения на брак. — Он насторожено поднял камеру и посмотрел ею в лицо хозяйки. — Или вашего… — Камера, визгнув приводом, уставилась в напряженное лицо Джона.

— И с кем же, Бэримор? — Щека Джона стала подозрительно подергиваться.

— Кто эта дама?

— Это не дама… — Выдохнул разом Бэримор. — Я прошу прощения. Я не стандартно ориентирован. Я еще раз прошу прощения. Но так получилось. Мы любим друг — друга и хотим быть вместе. Хотим быть вместе на законных основаниях. — Афелия ослепительно улыбнувшись, отбросила длинный алый шлейф, притороченный к задней части корсета и присела на корточки перед баром.

— Надеюсь у него приличная репутация? Бэримор! — Она придала своему лицу строгое выражение.

— О, да! Разумеется миссис Афелия! У вашего Погреба нет изъянов! Он великолепен! Он прекрасен! Он остроумен! Он очарователен! — Бэримор замолчал. Опустил камеру в пол и уныло заурчал миксером.

— Хотите коктейль? — Грустно вопросил он.

— Кровавую Мэри, Бэримор. — Сострадательно отозвался Джон.

— Пожалуйста, сэр! — Обрадовался бар и быстренько сляпал еще стаканчик напитка. Джон взял его в руки и, как учил Бэримор, выпил залпом. Поставил стакан на стеклянную столешницу бара.

Произнес озадаченно, поглядывая на Афелию, так и оставшуюся, сидеть на корточках, в состоянии полного ступора.

— У него даже имени нет, Бэримор. Как же мы подадим заявку на регистрацию вашего брака?

— Да! — Обрадовалась Афелия столь точной формулировке своего мужа.

Она поднялась на ноги и стала пристально осматривать ногти, предоставляя Джону вести беседу далее. В юридических вопросах, как и в вопросах зарабатывания денег на их скромную жизнь она считала себя не компетентной.

— А мы придумаем! — Отчаянно боролся за свое счастье Бэримор.

— Я предлагаю хорошее русское имя Татьяна! — Ворвался в разговор телевизор, который по — прежнему находился в состоянии глубокого творческого кризиса.

— Вы только послушайте! Не пожалеете! Татьяна рано утром встала, щеку об угол почесала, и села у окошка сечь, как Бобик Жучку будет влечь! — Джон нехорошо скривил губы.

— А вот еще! — Не унимался сумасшедший ящик.

— Я вам пишу чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь я знаю в вашей воле…

— Замолчи… — Сквозь зубы просипел Джон. Прижал ладонью нервный тик на правой щеке и зыркнул в телевизор так, что тот во избежание физического уничтожения, предпочел ограничиться в своих словоизлияниях.

— Если позволите, я попробую сам подобрать имя этому благословенному устройству… — Прошелестел ковер — Хоттабыч.

— Ну-ну? — Заинтересовался Джон.

— Я предлагаю назвать его Луноликая Жизель! — Выпалил коврик и умолк, ожидая реакции своих хозяев.

— Жизе-е-ель? — Недоверчиво протянул Джон.

— Ага! — обрадовался Хоттабыч. — Луноликая, о великий…

— А номер у него есть? — Просветлев лицом, обратился Джон к бару.

— Да, сэ-э-эр… — Отозвался Бэримор. — Би-два-восемь-шесть-три-ноль-двенадцать… Но чем это нам поможет?

— Давай так его… Ее… И назовем… — Джон почесал красивую бровь. — Думаю, что мэрия не будет против — зарегистрировать ваш брак. Наверное. — Бэримор задумался, оценивая предложение хозяев.

Его камера то поднималась к потолку, то опускалась в пол, то шарила по сторонам. Внутри Бэримора снова заурчал миксер. Дозатор булькнул пару раз. Звякнул кубиками льда морозильник.

— Хотите коньяку? — Бэримор без разрешения выставил на столешницу два маленьких коричневых стаканчика с янтарной жидкостью.

— Н-нет, пожалуй — Отозвался Джон, скосив глаз на супругу, рассматривающую свои замечательные ногти.

— Тогда у меня еще один вопрос, господа. — Бэримор пристально посмотрел на Афелию.

Афелия приняв абсолютный нейтралитет, молчала в тряпочку.

Камера Бэримора сменила угол и теперь смотрела на Джона.

Бэримор глубоко и трогательно о чем то вздохнул.