У роз нет запаха и вкуса

— Толпа народа. Эмоции. Столица. Роуз, которая никогда не бывала в таких шумных местах. Целитель, который будет знать обо мне и непременно доложит, куда следует… Мне есть о чём беспокоиться, Вильем.

— Никто никуда ничего не доложит, Лероль умеет держать язык за зубами, для того его и держат. Он ничего не расскажет, даже если его похитят и будут пытать. Королевский медик знает все тайны самых высоких персон. И никто не ищет вдову Мортона Койно, Аль, для всего мира её больше нет. Трудно только сделать первый шаг. Ты сама себя похоронила в этом доме. А ты красивая молодая женщина, которая и без того прожила взаперти несколько лет…

— Молодая! — передразнила его Альяна, которая, кажется, в глубине души крайне болезненно воспринимала их возрастную разницу.

— Годы, проведённые взаперти, не считаются. Поедем. Представь, как обрадуется Роуз.

Вильем вернулся домой — он так и подумал — домой, только через двое суток, потому что встретиться и договориться с Леролем сразу не удалось. Голова раскалывалась на кусочки от бесконечных разговоров и выяснения отношений со всем семейством Лиастоль, к которым он таки поехал лично, от их рыданий, проклятий и угроз. И в то же время внутри наступила ошеломительная ясность.

«Если идёшь по правильному пути, тебе помогает вся Вселенная!» — процитировал как-то одного мудреца Дирк. Но на Вселенную Вильем больше не надеялся.

Когда он зашёл, порадовавшись незапертой двери и огоньку в окне, Роуз уже спала, а Альяна сидела за столом за своим любимым бисером. Мелкие бусины так и мелькали в ловких тонких пальцах.

— Мог бы и не возвращаться, — сказала она негромко, не поднимая глаз. — Роуз уже раз сто про тебя спрашивала, а я не знала, что ответить. На будущее: будем общаться как угодно, только без неё.

— Без неё уже не получится. Не смогу, — и чтобы Альяна не стала опять возражать, Вильем с порога начал докладывать грядущие планы: поездка в столицу, встреча с Леролем. Умолчал только об официальном расторжении помолвки с леди Лиастоль и о планируемом предложении руки и сердца — успеется. Посмотрел в её уставшие глаза — кажется, Альяна не спала эти два дня. Волновалась… из-за его ухода?

— Поздно, пойдём спать.

— Как скажешь. Стели себе здесь.

Она кивнула на стопку постельного белья на софе.

— Ложись здесь со мной, — сказал Вильем, чувствуя почти отчаяние от её смиренного равнодушия.

— Роуз может войти…

— Закрой дверь.

— Она испугается, проснувшись одна в комнате.

— Я оставлю там иллюзию тебя спящей. Чего ты боишься? Мы просто ляжем спать. Роуз пора привыкать, что мы будем спать вместе.

Она запустила в него игольницей. Правда, без иголок.

— Хочешь сказать, что сама предложила, а теперь сдаю назад? — Альяна посмотрела на него искоса. — Ты пришёл, хотя я тебя не звала. Буквально свалился нам на головы. Остался, хотя я просила уйти. Ушёл, когда я почти поверила, что ты останешься. Как оказалось, моё терпение не так уж велико. Я переоценила свои силы.

— Иди сюда, — вопреки словам Вильем подошёл к ней сам. Альяна подняла на него взгляд, не пытаясь встать со своего стула. — Мосты мало сжечь, Аль. Бесконечно подметать пепел после — вот настоящая работа.

— Подмёл?

— Прикупил мётел. Я же говорил, что мне понадобится время.

— А я глупая. Не понимаю с первого раза.

— Иди сюда.

Она медленно поднялась, продолжая смотреть на него. Взяла за руку, переплетая свои пальцы с его, томительно неторопливо погладила ладонь подушечкой большого пальца. Потянула его в сторону выхода, и он поклялся не уходить, что бы она ему ни сказала, чем бы ни уколола.

Но у самой входной двери Альяна остановилась. Толкнула стену напротив. Та неожиданно разломилась неприметной дверцей, за которой обнаружилось небольшое тёмное помещение с каким-то хозяйственным инвентарём. Аккуратные стопки деревянных ящиков разной высоты располагались вдоль стены.

Дверь закрылась за ними, темнота и тишина на несколько мгновений стали абсолютными, всепоглощающими. Впрочем, над потолком было маленькое застеклённое окошко, и когда показалась луна, кое-какие очертания окружающего пространства стали яснее. Вильем торопливо расстёгивал рубашку, стягивал брюки и слышал шелест ткани её платья.

В темноте цвет её волос был совершенно неважен. Руки коснулись голой тёплой кожи. Губы Альяны прижались к его подбородку, ладони легли на щёки, удерживая лицо. Грудь женщины, полная, мягкая, коснулась его обнажённой груди.

— Я хочу тебя всю рассмотреть, — шепнул он ей на ухо, — Налюбоваться. Не хочу спешить. Но и ждать не могу.

— Не жди.

Вильем набросил свою одежду на один из ящиков, усадил туда свою женщину: её кожа на контрасте с чернотой волос казалась невероятно белой. Наклонился, обхватывая её губы своими, одновременно поглаживая нетерпеливо приподнявшимся членом влажные складочки между её ног.

— Не спеши, — задыхаясь, проговорила она ему прямо в губы. — Дай мне привыкнуть… У меня никого не было с того нашего раза. У тебя было много женщин?

— Я…

— Не оправдывайся. Всё равно это уже ничего не изменит.