У Ромео был пистолет

– Спокойно. Скажу, что забираю тебя на свидание. Я обещал твоему брату отвлечь тебя. Но сделаю все наоборот, – горько улыбается он, моментально оказавшись в объятиях Даники.

Глава тридцать девятая

Красное сияние уходящего солнца заливает весь город. Пролетающие мимо дорожные знаки растворяются на фоне розоватого вечернего неба, которое через час станет фиолетовым, словно там, наверху, вместо облаков и бездны – огромные лавандовые поля.

Даника осторожно ведет машину Джетро. Сам он за руль почти никогда не садится. Он нервно сжимает трость и то и дело поправляет длинные волосы, стараясь не смотреть вперед.

– Все хорошо? – спрашивает Даника.

– Да, как всегда, немного укачало, – пожимает плечами Джетро и устало закатывает глаза.

Нет, ему вовсе не нравится то, что он делает. К черту Леона и его слезные просьбы, когда дело идет о ревности, которую Крайт не в состоянии похоронить в черных розах, оплетающих его опустошенную душу, словно забытую могилу. Каждую минуту ему хочется заставить Данику развернуть машину и поехать обратно. Только не в ее неуютный особняк, а в его мрачное имение. Там бы они мирно покурили опиум, повалялись в обнимку на бархатных подушках, посмотрели его любимые ужастики, а вечером выбрались в бар или тату-салон. И самым ужасным было осознание, что этому не бывать уже никогда. Им движет предчувствие, что он поступает абсолютно правильно. Нет ничего на свете важнее любви, которая в нынешнее время встречается особенно редко, а поэтому ее нужно поддерживать и помогать ей. Даника должна быть с Ривером, если они по-настоящему любят друг друга.

– Я не знаю, но, скорее всего, он злится на меня за то, что произошло, поэтому и игнорирует. – Даника старается скрыть в своем голосе волнение, но тонкие пальцы, барабанящие по рулю, выдают ее нервозность.

Джетро молчит: думать о Ривере у него нет никакого желания. Вся эта история свалилась на него так внезапно, что это вымотало его.

– Пусть лучше он злится, чем с ним что-то случилось, – Даника разговаривает сама с собой.

– Пытаешься успокоить себя?.. – вздыхает Джетро.

– Нет, просто мне неприятно думать о чем-то другом, – отвечает она, сворачивая на уже знакомую улицу.

– Он где-то тут живет? – посмотрев в окно, спрашивает Джетро.

– Да.

Спустя несколько минут она паркует машину около дома, выглядящего еще более пустым, чем обычно. Заглушив двигатель, она не решается выйти.

– Чего не идешь?

– Не знаю.

– Постарайся не задерживаться, иначе твой дебильный брат психанет и натравит на меня своих дружков, как сделал с твоим «Ромео», – слегка насмешливо говорит Джетро.

Даника тяжело вздыхает и пытается отвлечь себя от ненужного волнения.

– Ладно, пока ты думаешь, я покурю. – Джетро открывает дверь и вылезает из машины.

Через минуту Даника выходит за ним.

– Может, зря я это делаю? Он решит, что я докопалась до него. Сначала эти мои настойчивые звонки, потом как маньячка приезжаю к его дому. Это отврат. – в ее голосе сквозит презрение к самой себе.

Джетро вытаскивает из кармана сигареты и, сжав одну зубами, предлагает другую Данике. Она лишь жестом отказывается.

– Зажигалка есть? – спрашивает Джетро и, прикурив, продолжает: – Вообще, я думаю, что включать гордость тут как минимум неуместно. Посуди сама. – он выдыхает дым. – Его на твоих глазах избивает толпа мерзких мажоров, а затем ты просто теряешь с ним связь на несколько дней, пока тебе не возвращают телефон. Ты ничего не знаешь. В твоем случае такая настойчивость вполне объяснима. Неважно, любишь ли ты его или считаешь просто хорошим парнем, тебе нужно узнать, все ли с ним нормально, и если нет – помочь ему. Это не показатель нелепой влюбленности, влечения или одержимости. Так бы сделал любой воспитанный человек, которому не наплевать на других, так что не волнуйся, ты просто очень милосердная.

От этих слов сердце Даники бьется сильнее. Джетро напомнил ей об одном страшном поступке.

Слова эхом звучат в ее голове, и ей кажется, словно голосом Джетро говорит сам Бог, насмехаясь над ней и напоминая о том, о чем ей хотелось бы забыть раз и навсегда: ту ночь, когда она проявила полнейшее безразличие и эгоизм. Ей до сих пор снятся огни ночной трассы и дорожные указатели, мелькавшие в свете фар пролетавших мимо машин. Она снова начинает задыхаться, а мышцы в ногах болят так, словно она бежала несколько дней. Ее преследует страх за свою жизнь, такой неосознанный и дикий. В ту ночь она обрела первые седые пряди в своих длинных волосах. Срезать их Даника так и не смогла.

– Пойдешь со мной? – вдруг спрашивает она.

– Я дойду с тобой до его дома, но не более того, – отвечает Джетро.

Глупо понадеявшись на случайную удачу, Даника толкает дверь, но та закрыта на замок. Только после этого она звонит.

Тишина. Не слышно даже лая собаки.

– Попробуй еще раз, – предлагает Джетро.

– Не хочу, – холодно отвечает Даника, но тот не унимается.

– Серьезно? – Он приподнимает бровь. – То есть мы просто так обманули твоего брата и родителей, проделали такой путь, чтобы сейчас ты развернулась и ушла, даже не предприняв каких-либо усилий?