У Ромео был пистолет

Леон стоит прямо перед ним. Как всегда, одетый в лучших традициях клубных модников, на глазах дорогие солнцезащитные очки – это для того, чтобы спрятать красноту глаз после буйного алкотреша. В пальцах он перебирает ключи от своего авто.

– Где твоя сестра? – спрашивает Джетро, игнорируя оскорбление. Сейчас ему плевать на ненавистного Леона, его колкости и прочие неприятные детали. Он просто хочет увидеться с Даникой.

– Откуда мне знать? Ты, видимо, совсем тупой: позвонить или написать никак?! Какого хрена ты заявляешься в шесть утра в дом моих родителей и швыряешь пейнтбольные шары в окно?! Чертов мудак! – ярость в голосе Леона увеличивается с каждым словом.

В этот момент Джетро и правда чувствует себя неловко. Чем он думал, когда можно было просто позвонить? Но показывать свою растерянность он не собирается.

– Потому что так романтичнее, фригидное ты чмо! Шлюхам своим звонить будешь, а к любимой девушке нужно под окна приходить! – кричит Джетро.

Леон смеется на столь по-детски агрессивное заявление.

– Ты такой жалкий!

– По крайней мере, не такой, как ты. Ущербный кусок дерьма, прячущийся за деньгами папочки. Где бы ты сейчас был? – колко замечает Джетро.

При упоминании аварии и суда Леона передергивает. Как бы он ни заставлял себя быть стойким, ему трудно игнорировать обвинения.

– Уже не модно упоминать этот случай при любой стычке со мной, – стараясь скрыть душевный осадок, с сарказмом отвечает он.

– Для тебя забрать жизни ни в чем не повинных людей – мода? Нынче гнилое поколение пошло. Иногда я благодарю судьбу за то, что меня все-таки суровый дед воспитывал, а не няньки. – Мрачная усмешка не покидает лица Джетро.

– С каких это пор тебя – великого короля и прекрасного повелителя – стали интересовать жизни простых людей? Не ты ли называешь общество гниющей помойкой? Не для тебя ли эти самые люди – бесполезные паразиты? – Леон не отступает.

– Безусловно, это мое неоспоримое мнение, но позволь заметить, ты, Леон, – один из этих бесполезных паразитов. И паразит не имеет права забирать жизни других, себе подобных. Это закон, на котором держится весь наш жалкий и пустой мир. Об этом твердит Библия, об этом говорят современники, это основа всех законов общества, – говорит Джетро тоном творца, а затем с презрением и горечью добавляет: – Так что ты просто ущербная тварь, не имеющая никаких принципов; моральный урод, заслуживающий всего дерьма, которое ты приносишь на эту планету.

Это был удар ниже пояса, пусть Джетро для него – всего лишь психопат и тупорылый сатанист. Взгляд Деона заволакивает гневом, и он без лишних слов набрасывается на Джетро.

Тот не пытается ускользнуть от удара. Он с грацией рыцаря и виртуоза наносит Леону сильный удар тростью, не делая при этом лишних движений. Леон падает на асфальтированную дорожку. Ладони стерты в кровь, а на затылке через пару минут появится синюшный отек. Он жмурится от боли и с ненавистью смотрит на надменного Джетро. Ему трудно подняться, учитывая то, что он все еще немного пьян после очередной вечеринки.

– Что, малышу Леону больно? – дразнится Джетро, а затем больно тыкает его тростью в колено, сладость в голосе сменяет мрак. – А теперь представь, каково было тем людям, в машину которых ты влетел. Подумай, как мучительно они умирали, когда ты, вместо того чтобы позвать на помощь, бежал сломя голову по ночной трассе. Как они истекали кровью, как их переломанные кости рвали кожу изнутри. Одно дело, если бы они скончались на месте, но как можно спокойно жить, после того как экспертиза показала, что около сорока минут двое из них были живы и их можно было спасти, сразу вызвав спасателей и скорую? Ты – жалкий мудак, Леон Колфилд. Угробил целую ячейку общества и глазом не моргнув. Гореть же тебе в аду, – злобно и со страшной ухмылкой шипит Джетро, придерживая за подбородок измученного пьянками и ушибами Леона, который выглядит как мальчишка, решивший украсть соседский велосипед и свалившийся с него на первом же повороте.

Джетро отталкивает его и, вальяжно отряхнувшись, встает, опираясь на трость.

– Что ж, думаю, мне пора. Сестренку за меня обними, скажи, что я ее искал, – снова включив режим актера, говорит Джетро, покидая двор.

– Ты за это ответишь, урод! – не убирая ладони с ушибленного затылка, хрипит Леон.

Когда Джетро окончательно скрывается из виду, Леон раздраженно падает на землю, чтобы перевести дыхание. Глаза его устремляются на утреннее небо – небо, на которое он никогда не смотрел. Такое пасмурное, но светлеющее с каждой секундой. В этот момент ему вспоминаются описание неба над Аустерлицем и Андрей Болконский, его любимый литературный герой. Еще будучи подростком, Леон зачитывался произведениями русских классиков, находя в них чистый реализм и завуалированные в изящных строках заповеди, которым он хотел следовать.

Наконец-то, собравшись с силами и встав с асфальта, он отправляется в дом. На смену слабости приходит запоздалый гнев. Леон врывается в свою ванную комнату, где его встречает собственное отражение в зеркале.

Несколько минут он с ненавистью прожигает его взглядом.