У рифов Армагеддона

— Но согласившись на это, что мы должны сделать с вами и вашими целями? Я уверен, что вы согласитесь, что это — ключевой вопрос. И мой ответ на него заключается в том, что Писание учит, что истинная природа любого человека выражается через его поступки. Не имеет значения, является ли этот человек королём, торговцем, сейджином или крестьянином; в конце концов, он не сможет скрыть, каков он на самом деле, за что он действительно стоит. На данный момент, вы спасли жизнь Кайлеба. Я не знаю, послал ли вас к нам Бог для этой конкретной цели или нет. Но, по моему мнению, это не было действием человека, который будет служить тьме.

Епископ взглянул на своего монарха и склонил голову в необычно формальном маленьком поклоне.

— Ваше Величество, — сказал он, — я не чувствую зла в этом человеке. Возможно, я ошибаюсь — в отличие от Великого Викария или Канцлера я всего лишь скромный, неграмотный провинциальный епископ. Но мой совет вам — прислушаться к нему. Я вижу тьму, которая сгущается вокруг нас. Возможно, этот человек и услуги, которые он предлагает — это та лампа, — он по привычке прикоснулся к вышитой сигиле своего ордена на груди, — которая вам нужна.

Если бы Мерлин был существом из плоти и крови, он бы издал долгий, тихий вздох облегчения. Но он им не был. И поэтому он просто сидел, ожидая, пока Хааральд вглядывался в глубь глаз своего исповедника. Затем король снова обратил своё внимание на Мерлина.

— И как вы будете служить Черис? — спросил он, пристально глядя на него.

— Моими видениями, как они мне даны. Моим мечом, как я должен. И моим умом, как я смогу, — просто сказал Мерлин. — Например, я уверен, что вы допросили одного убийцу, которого нам удалось взять живым.

— Которого вы смогли взять живым, — поправил Хааральд, и Мерлин пожал плечами.

— Возможно, Ваше Величество. Но хотя у меня не было видения его допроса — как я говорил, я вижу многое, но не всё — я знаю, кто послал его.

Хэлман и два гвардейца слегка наклонились вперёд, прищурив глаза. Бородатые губы епископа Мейкеля задумчиво сжались, и улыбка Мерлина была холодной.

— Я знаю, что, должно быть, было бы заманчиво возложить вину на Гектора Корисандского, — сказал он, — но в данном случае это будет ошибкой. Люди, которые пытались убить принца Кайлеба, были наёмниками, деснейрийцами, нанятыми князем Нарманом и… кое-кем ещё, но, насколько мне известно, с князем Гектором даже не советовались.

— Это не значит, что он не участвует в заговорах сам по себе. Конечно, его возражение против вашего убийства, Ваше Величество, или Кайлеба, является чисто тактическим, а не вопросом каких-то личных угрызений совести. Из того, что он говорил своим ближайшим советникам и слугам, и судя по тому, что я читал в его письмах к Нарману, он просто считает, что убийцы вряд ли добьются успеха. И, я думаю, он боится, как ваше королевство может отреагировать, если бы такая попытка удалась. У него нет желания сойтись с вами корабль-на-корабль в настоящий момент, пока ещё нет, и он считает, что если бы Кайлеб был убит и вы посчитали бы Корисанд стоящим за этим, то это будет именно то, с чем он столкнётся. Именно поэтому он предпочитает подрывать ваши силы в море, чтобы ослабить вас для решительного удара более обычными средствами. Однажды, когда вы с Кайлебом обсуждали его, вы назвали его песчаной личинкой, а не хлещущей ящерицей и я считаю, что это подходящее описание. Но в этом случае, песчаная личинка думает в более… общепринятых терминах, чем его союзники.

Глаза Хааральда становились всё более и более напряжёнными, пока он слушал Мерлина. Теперь он откинулся на спинку кресла, и выражение его лица вызывало удивление.

— Сейджин Мерлин, — сказал он, — когда я вызвал вас на эту аудиенцию, я, честно говоря, не ждал, что поверю вам. Я хотел, и это было одной из причин, из-за которой я решил не делать этого. Но лучшие шпионы в мире не смогли рассказать то, что вы только что рассказали мне, и каждое сказанное вами слово было точным, насколько мои собственные источники могут это подтвердить. Я знаю кое-кого, кто сказал бы, что несмотря на то, что вы сказали сегодня здесь, ваша искренность и надёжность должны быть проверены и доказаны. Что касается меня, как отдельный человек — как Хааральд Армак — я бы хотел доверять вам сейчас. Как король Хааральд Черисийский, я не могу никому оказать доверие, которое я должен буду оказать вам, если приму предлагаемые вами услуги, до тех пор, пока он не будет вне всяких вопросов или сомнений.